Легенды и мифы реакционной буржуазной историографии о германском фашизме

Более того, даже организация СС, которую приговор Нюрнбергского трибунала безоговорочно признал преступной, подчеркнув, что она в сравнении с другими органами гитлеровской диктатуры «была еще более активным участником в совершении военных преступлений и преступлений против человечности»[3], — с легкой руки Г. Момзена и некоторых других реакционных историков объявлена полем деятельности «ячеек антифашистского сопротивления». Многочисленные публикации неонацистских авторов объявляют эсэсовцев предтечами борьбы за «новую Европу», «первыми гражданами» Европы и «элитой нации». Неонацистские военные историки П. Гауссер, Е. Кроймер, К. Менерт, Л. Грейль, Е. Эстебан являются авторами монографий о кавалерах «рыцарского креста» из «ваффен-СС», об эсэсовских гренадерских частях, о «голубой дивизии» испанских фашистов, написанных в апологетическом духе. А западногерманский историк Г. Майер утверждает даже, будто бы руководство СС — Гиммлер и его приближенные — в конце войны старалось изменить «форму государства» для того, чтобы «Германия избежала худшей судьбы». Как пишет Майер, опора на СС — самую могущественную силу в стране могла бы иметь решающее значение для «оппозиции».

Так, освобождая от ответственности одну за другой преступные организации фашистского режима, реабилитируя гитлеровских военных преступников, реакционная историография пытается создать алиби для фашистского режима в целом. В ее изображении третий рейх становится отнюдь не государством кровавой террористической диктатуры, а «империей» дуализма, в которой якобы шла непрерывная борьба между разрушительной политикой фашизма, олицетворяемой Гитлером и небольшой кучкой его приверженцев, с одной стороны, и государством, включающим армию, бюрократию, «хозяев экономики», а в конце войны и СС, — с другой.

Мемуары бывших гитлеровских военачальников и крупных чиновников, «труды» реакционных буржуазных историков настойчиво повторяют мысль о некомпетентности фюрера в военных и государственных вопросах, о пагубном характере издаваемых им приказов и распоряжений. Естественно возникает вопрос: почему же военачальники, промышленники и служащие высоких рангов, понимавшие несостоятельность распоряжений фюрера, их пагубный для Германии характер, беспрекословно проводили эти распоряжения в жизнь? Для оправдания безоговорочного повиновения генералитета и высшего чиновничества Гитлеру, реакционная историография выдвинула и развила легенду об «иррациональном характере» власти Гитлера в его «демонической силе», которой якобы невозможно было противостоять.

Так, западногерманские историки Ф. Майнеке, Г. Риттер, М. Фрейнд, Л. Дехио утверждают, что причины возникновения фашизма в Германии не могут быть объяснены с позиции логики, поскольку сама гитлеровская диктатура носила «иррационалистический» характер, представляя собой загадочный, непознаваемый и необъяснимый феномен, который не может быть понят или объяснен последующими поколениями. «Гитлер и даже Геббельс оказывали магическое влияние на массы», — заявляет западногерманский историк Карл Миш. Об «околдовывающем влиянии Гитлера» твердит и Ф. Рихерт.

Легенда о «демонической» личности Гитлера, воспрепятствовать которой было якобы невозможно, представляет большое удобство для бывших нацистов, гитлеровских преступников, для реакционных кругов финансового капитала, которые сейчас отмежевываются от участия в подготовке национальной трагедии германского народа. Ведь, как остроумно заметил западногерманский публицист Гарри Просе, «ответственность за все то, что происходило в третьем рейхе, переносится из человеческой сферы в демоническую сферу… Лишь судьба виновата в том, что носитель зла Гитлер пришел к власти в стране».

Различные направления буржуазной историографии в течение многих лет готовили почву для полной реабилитации фашизма и коренной ревизии вопроса об ответственности за преступления гитлеровцев и развязанную ими войну.