Легенды и предания Влесова Ключа. Перо Вещего Ворона

Вошедший был стар и сед, но, несмотря на возраст, кряжист и крепок в кости. Жил он бирюком. Где-то в лесной чащобе, куда редко захаживали путники, стоял, как поговаривали, неказистый, но крепкий, как и его хозяин, бревенчатый дом. В деревне дед показывался нечасто, но людей не чурался. Если была нужна помощь – помогал. И только одним исключительным вечером – сегодняшним – Дед Пахом приходил в избу, в которой собиралась вся ребятня деревни – и как только угадывал, ведь шёл, без подсказки, прямиком к нужному дому и вещал сказы. Как, когда и почему это повелось, уже не ведали ни стар, ни млад. Хотя взрослые побаивались деда, порою величали Лешим, но ребятня души в нем не чаяла и сказы ждала с превеликим желанием.

Пахом снял тулуп, в котором ходил и летом, и зимой, бросил в угол у входа. Туда же полетела меховая шапка. Аккуратно поставил крючковатый извивающийся посох, прислонив его к стене, куда была скинута одежда. Сел на свободную скамью. Поднял заранее приготовленные гусли. Погладил, проведя рукой по изгибу инструмента. Коснулся струн, вслушиваясь в звук, зависший в комнате. Довольно хмыкнул. Затем пристально, словно желая удостовериться, что нынешние слушатели достойны внимать сказам, посмотрел в глаза вновь притихших детей. Улыбнулся сам себе, довольно кивая, и ответил на просьбы:

– Ну, слушайте, внучатки. То было, или еще не свершилось, но обязательно случится. А может быть, и никогда не было того, что я вам поведаю, и не случится до скончания веков. То было в далеких-далеких землях, а может, совсем рядом, за околицей…

– На наших тропках?

– На тропках, на тропках!

Не удержавшись, открыли рты самые смелые да непоседливые.

– А может, и в березовой рощице!

– А может, и там, на лугах, что у реки. Или не на лугах, а в садах Ирия.

– Или на путях, уводящих за мостик?

Вторили первым ребята побоязливее, переборовшие свой испуг, не отворачиваясь от взгляда Деда Пахома.

– А может, и на путях, что ведут к калиновому мосту.

– Деда, а ты сам видел?

Старик хмыкнул, утирая расползшиеся в улыбке губы, примечая самых смелых, отмечая ребятишек, которые сумели побороть свой испуг, и отдельно заприметив тех, кто не посмел раскрыть рта, хотя было видно, что вопрос задать горячо желал.

– А то сам, а то не сам. Что было или не было, то видывал или нет. А может, слыхивал, а может, и причудилось. Байки всё это, сказы, да присказки, легенды и предания, – он наставительно поднял указательный палец. – Да только в каждом сказе есть свой урок, который вам стоит запомнить и выучить.

Огонь, пляшущий на лучине, споткнулся о край куцего огарка, едва не упав с тонкой древесной жилки, с испугом качнулся, отстраняясь от порывистого движения мозолистой руки, выпрямился и робко вступил на новую, длинную жилку, по которой ему предстоит проделать увлекательный путь, скрашенный занимательным рассказом и думами о вечности, из которой он пришел по велению умелых рук, ударивших о кресало, и куда вернется после окончания своего безысходного танца.

Пальцы Деда Пахома коснулись струн. Растекаясь нежно пульсирующими волнами, мелодичные звуки заполнили комнату. Они текли неспешно, окутывая и обволакивая собравшихся ребятишек. Повинуясь внутреннему порыву, дети подались вперед, замерли, готовые с головой окунуться в открывающийся им дивный мир. В такт мелодии неожиданно раздался негромкий сладкозвучный голос сказителя:

– Вязкие зимние сумерки дрогнули…

Перо Вещего Ворона

(Воронец)

Примерно восемьсот лет до Купальской ночи

– Держи её, хвостатый! Держи! Сбежит!

Бело-палевый пузатый волчонок, смешно семеня тонкими ножками, поджав куцый хвостик, бежал по едва появившейся траве. Он то и дело оборачивался – благо преследователи на этот раз не сразу заметили её исчезновение и были ещё далеко. Юркнул через прореху в изгороди, устремляясь к дремучему лесу – древнему исполину, манящему тайнами и тёмными тропами. В такт бегу подрагивали ушки, лапки с непривычки застревали в прошлогодней сухой траве, пушистый меховой воротник цеплял изжившие свой век колючки. Там, на огороженной частоколом полянке, царило вечное лето, всегда с сочной зеленью. Тут настоящая, не измененная чародейством жизнь. Волчонку даже воздух казался за изгородью иным. Щекочущий нос дух весны и приключений, будоража мысли, звал будущего грозу местной дичи осмотреть свои владения.

За забором послышались быстро приближающиеся шаги. Запыхавшаяся молодуха вытерла лоб и прильнула к щели между толстыми прутьями частокола, устало прошептала:

– Ищи её потом по лесам да болотам. Глядишь, ещё и стая какая подберет, да примет к себе.

В этот момент пушистый пепельно-черный кот с легкостью перемахнул частокол в два человеческих роста и в три прыжка оказался перед беглецом. Ничуть не испугавшись, что его нагнали, волчонок завалился на бок и перекувыркнулся. На землю ступили босые ступни взъерошенной девочки, которая, приподняв подол платьица, тут же рванула прочь от преследователей.

– А ну стой! – в голосе девицы прорезался металл – шутки кончились.