Легенды хоккейного ЦСКА

Помню, встал передо мной, как, наверное, и другими молодыми людьми, вопрос, чем заняться по окончании школы. Ведь в хоккей я продолжал поигрывать. В ЦСКА за юношескую команду выступал. Папа иногда посещал мои тренировки, смотрел матчи. Оценивал, анализировал. Четко представлял себе возможности сына как хоккеиста. Я и сам понимал, чувствовал, что мастера с большой буквы из меня не получится.

И в ответ на вопрос, чем заняться после школы, отец прямо сказал: «Звезды хоккея из тебя не выйдет. А быть середнячком с фамилией Александров стыдно». Золотые слова. Обижаться глупо. Дал мне ценный совет. Одна из дочерей Константина Борисовича Локтева – Ирина – училась в военном институте. «Поступай туда, специалистом станешь», – молвил папа.

Поехали взглянуть, что за вуз, какая кафедра и т. д. Подготовился основательно, поступил на факультет военных переводчиков. Стал учиться. Естественно, сразу принял присягу, институт-то военный.

Что поделаешь, игра в хоккей тут же завершилась, учеба забирала практически все время. Будучи в армии, особенно не поиграешь, служить родине требовалось. По окончании учебы работал в Венгрии целых шесть лет, затем отправился на Дальний Восток. В Хабаровске два года провел. Затем вернулся в столицу.

Служил в Генеральном штабе. В 90-е началась форменная кутерьма, в армии тоже. Делился с отцом своими соображениями. Дескать, я – майор Вооруженных сил, заслуженный человек. Был заместителем начальника штаба полка. Это перед тем, как в Москву вернуться, в Генштаб. Должность в Генштабе – старший офицер отдела. Но занимаюсь ерундой. Канцелярские принадлежности покупаю, карандаши генералам точу. В общем, чушь и пошлость. Привык в армии служить, если надо, полком командовать. А не угождать кому-то ручками с карандашами.

Отец выслушал мою тираду и ответил вопросом на вопрос, из которого, правда, все стало ясно. Интонация не оставляла сомнений, как дальше поступить. «Ты сам как ситуацию видишь?» – откликнулся на мое откровение Александров-старший. Царил период разброда и шатаний. Из армии людей массово отпускали. Всячески сокращали Вооруженные силы.

Вовсе не удерживали тех, кто уходил сам. Оформил я рапорт на увольнение по собственному желанию. Министр обороны его подписал. И я стал вольным гражданином. Кого жалеть? Себя или события, происходившие в стране? Решение принимал осознанно. Так целый этап, кусок жизни остался позади.

Без работы не остался. Специалисты со знанием иностранных языков почти везде требуются. Меня позвали в командировку в солнечную Италию работать на международной выставке, посвященной открытию Америки. Безотносительно к военной тематике. Полгода там пробыл, вернулся в Москву.

Затем наступил период, когда занимался всякими проектами на торгово-промышленной стезе. Разрабатывал условия контрактов, реализовывал их. Этой теме тоже полгода посвятил, и не где-нибудь, а в Канаде. Почему меня туда влекло? Хоккей тамошний посмотреть, давнишняя мечта! Любовь к игре, разумеется, с годами не угасла, продолжал наблюдать за событиями, смотреть матчи, читать статьи.

Главное – в Канаде появилась возможность встать на коньки, снова испытать непередаваемое чувство голода по хоккею. Жажду играть очень хотелось утолить. Работал в маленькой торговой компании, всякого рода поставками занимались. Сынок, Стас, начал заниматься хоккеем в детской школе. Возил его туда и обратно.

Папы пацанов, игравших вместе со Стасом, предложили: давай в нашу компанию, сыграем. Откликнулся с удовольствием. Купил себе форму, в назначенный день и час подрулил к арене. Гонял шайбу пару-тройку раз в неделю. Здоровья тогда хватало для столь интенсивных занятий.

Затем вернулся в Москву. Короткое лирическое отступление. В детстве и юности, когда интересы и амплуа в хоккее еще не успели сформироваться, конечно, шайбы забивать рвался. Естественное желание многих ребят. Но в такой школе, как ЦСКА, готовят уже профессиональных спортсменов.

Ближе к своим пятнадцати меня тренировал в команде армейцев известный мастер 60-х Владимир Брежнев. Он тогда объяснил, что для форварда у меня ручки слабенькие. Объективная оценка профессионала. И предложил попробовать себя сзади, то есть в защите. Может, предположил Брежнев, лучше получится. После чего я переквалифицировался в игрока обороны.

В Канаде меня никто не привязывал к амплуа. Одну игру действовал в атаке, следующую мог провести в защите и т. д. Самое интересное – по возвращении в Москву продолжил шайбу гонять. Можно сказать, полноценно в хоккей вернулся – игра затянула, увлекла настолько, что уже не представлял себя без полюбившегося увлечения.

В то время еще немного катков работало. В любительской, Ночной лигах поигрывал. Это 2000-е годы. Первый свой сезон в организованном хоккее провел в небезызвестном коллективе – «Торнадо».