Легенды Львова. Том 2

 – Пани Куницкая, что вы кричите? Что вы ругаетесь? Что вы нервничаете? Ваш муж умер бы и так, и так. А если бы я в тот день не пообедал, то и сам пошёл бы к херувимам на первое причастие. Но было бы ли вам от этого легче?

Сочувствие

Проведав больного, пан Луцик сказал его семье:

 – Очень сочувствую вашей беде, земля ему пухом.

 – Господи! Пан доктор! Ведь он ещё не умер!

 – Это ничего. Но я уже в годах. И когда он умрёт, то не буду иметь возможности вам посочувствовать, потому что сам уже буду на том свете.

Советы мудреца

Луцик был человеком великодушным и на советы никогда не скупился.

Как-то пришёл к нему хозяин, у которого дохли куры. – А чем вы их кормите?

 – Пшеном.

 – Гм… А попробуйте пшеницей.

Через несколько дней тот снова пришёл.

 – Пан! Куры продолжают дохнуть!

 – А какой водой поите?

 – Из колодца.

 – Гм… А попробуйте из источника.

Через неделю мужчина чуть не плакал.

 – Ой, пан! У меня сдохло сорок кур! Ваши советы ни разу не помогли. Что мне делать?

 – Гм… Видите ли, сударь… У меня ещё есть много мудрых советов, но есть ли у вас всё ещё куры?

Чувство вкуса и правды

Некоторые врачи держали на Луцика зуб. Отбивали у него пациентов. Вот они посоветовались и решили, что пойдёт один из них и скажет, что заболел, но какой-то такой редкой болезнью, от которой лекарства не было. Тогда у них получится Луцика высмеять.

Так они и сделали. Пришли к нему целой общиной, а там на дворе уже целая толпа больных.

 – Пан Луцик, – говорят они, – один наш коллега тяжело заболел. Мы собрали консилиум, но не нашли ответа. Может, вы поможете?

 – А что с ним?

Тут этот «больной» выступил вперёд и отвечает:

 – Уже пару дней не чувствую во рту вкуса. Не могу отличить хлеб от картошки, огурец от яблока. А беда ещё и в том, что правды не распознаю.

Луцик призадумался, но через миг сказал:

 – Подождите. Будет вам лекарство.

Тихонько зашёл за дом, где у него козы паслись, насобирал козьего помёта, завернул его в листок капусты и возвратился к пациенту.

 – Ну, прошу пана, вот вам лекарство. По три шарика три раза в день, хорошо пожуёте и запьете простоквашей.

 – Можно уже? – спросил тот.

 – Почему нет?

«Больной» развернул капустный лист, подмигнул своим коллегам и, посмеиваясь, положил на язык три шарика. Когда его зубы разжевали «лекарство», наконец до него дошло, что это помёт.

 – Тьфу! Это какое-то свинство! Вы меня кизяками лечите?!

 – Ну, видите, какое это хорошее лекарство! – воскликнул Луцик. – Сразу и вкус во рту появился, и правду распознали.

Врачебная практика

Неподалеку от Луцика жил сапожник, сын которого был страшным лентяем.

Сапожному делу учиться не хотел, а вбил себе в голову, что станет так же паном доктором. Правда, пока даже подписаться мог с трудом.

Сапожник пришёл к Луцику и начал просить, чтобы тот взял его сына в ученики. Луцик терпеливо объяснял, что врачом так просто стать нельзя и что для этого нужно много усилий, а сын ленится. Ничего не помогало. Сапожник каждый день приходил и просил.

Наконец Луцик не смог больше отказывать и согласился. Первые несколько дней мальчуган носил за врачом его инструменты и помогал то в том то в сём. Но вот пришли они к больному, который лежал на кровати и стонал. Это был местный почтальон, и жаловался он на боли в животе.

Луцик спросил его, что он ел, покачал головой, а дальше говорит:

 – Я бы хотел посмотреть на ваш стул.

 – Прошу, тут, под кроватью, – сказала жена почтальона и вытащила из-под кровати горшок, полный фекалий.

Луцик с серьёзным лицом взял у неё горшок, внимательно осмотрел его, принюхался, и подсунул под нос ученику. Но тот отпрянул, крутя носом.

Луцик взял кусочек на палец, покрутил перед глазами и положил в рот. Мальчик вытаращил глаза от ужаса. А врач спокойно пережёвывал и что-то мурлыкал под нос, размышляя, какой диагноз поставить.

 – Что-то не пойму, – наконец сказал он ученику. – Нука, ты ещё попробуй.

Услышав это, мальчик закрыл руками рот и вылетел стрелой из дома. И не мог слышать громкого смеха Луцика и почтальона с его женой, которые заранее всю эту сцену спланировали, потому что в горшке были жареные баклажаны.

Ясное дело, что с той поры сын сапожника и думать забыл о лечении и взялся таки за сапожничество. И, говорят, неплохим сапожником стал.

Глупый Ясь

Долгое время это была типичная и характерная фигура львовской улицы. Настоящее имя его было Иван Лиса. Родился он на склонах Каличей горы в бедной семье. Мать его продавала борщ. Дата рождения Яся неизвестна, зато известно, когда он умер, – 19 декабря 1903 года.

Настоящее его имя Львов узнал из посмертных открыток, которыми оказал почести памяти глупого Яся владелец похоронного заведения, пан Курковский. Вместе с Яськом сошла в могилу и часть истории Львова. Это был последний из могикан старой жизни, которого знал даже самый маленький ребенок.

Ясь был сумасшедшим. Но это сумасшествие было тихим и ненавязчивым. Улыбка озаряла его лицо, будто какая-то звезда постоянного удовлетворения миром, собой, людьми. Такой светлый оптимизм и наивную философию можно встретить разве что у ребенка.