Легенды Львова. Том 2

Пришёл еврей, расспросил Капцюха о том о сём, но очень скоро понял, что воин только для пущей важности изображает немца, а на самом деле не очень-то немецкий и знает. Тогда он потихоньку сказал матери:

 – Не давайте ему есть, так он быстро вспомнит!

Так она и сделала, принялась хлопотать по хозяйству, а на сына внимания не обращала. Но не долго он держался, и в скором времени отозвался:

 – Мамуля, дайте мне покушать.

 – Ах, сыночек мой! – обрадовалась мать. – Почему же ты раньше по-человечески не говорил?

 – Потому что у меня немецкие команды в голове сидели.

Соколята

Как-то Яцко Пуцык увидел в лесу высоко на пихте дупло. Там должны быть птенцы, подумалось ему, и он изо всех сил побежал в село. А там собрал с десяток парней и рассказал им новость. Но те никак не могли понять, зачем им это дупло с птенцами.

 – Какие вы глупые! – злился Яцко. – Это же дупло сокола. Мы достанем оттуда соколят, приручим дома, а они будут для нас охотиться на зубрецких кур. Да что там в Зубре! Будут охотиться и на Сихове, и на Пасеках, даже в Винничках.

– Вот как было бы здорово! – обрадовались скниловцы, потому что очень не любили зубровцев, так же, как и сиховчан и всех остальных за то, что те над ними насмехались.

 – Но пихта очень высокая, – сказал Яцко, – так что нужно сделать лестницу.

Смастерили они лестницу аж на двенадцать саженей, взяли на плечи и… Думаете, понесли? Где там! Никто не хотел идти сзади. Крутили эту лестницу и так и сяк, пока наконец не решили нести… поперёк: тогда никто не будет впереди, и никого сзади, все будут идти в один ряд. Пока была дорога, ещё как-то шли, но как начался лес, лестница зацепилась за дерево, и они уже не могли сдвинуться с места.

 – Без топора дела не будет, – решил Яцко и, вытащив из-за пояса топор, принялся рубить кусты и молодые деревья. Но дальше уже росли старые деревья, и запыхавшийся Яцко увидел, что не справится.

Пришлось им бросить лестницу. Когда же они подошли к пихте, то только охнули: дупло было так высоко! Сначала они все начали залазить одновременно, потому что каждый хотел быть первым, но только мешали друг другу и падали, как груши, на землю.

 – Эй! Стойте! – скомандовал Яцко. – Так не пойдёт. Будем становиться друг другу на плечи, и так доберёмся до дупла.

Отличное решение! Действительно, таким образом удалось добраться до самого дупла, и дьяк, который оказался на самом верху, засунул руку в дупло. Првда ли там были соколята или какие-то другие птенцы, но дьяк схватил что-то в руку и попробовал вытащить, но дупло было узенькое – ладонь прошла, а кулак застрял. Дьяк дёрг-дёрг – не вынимается.

Долго они так стояли друг на друге, пока не измучились, и тот, кто был в самом низу, не сказал:

 – Ну вы, ребята, как хотите, а мне уже эти ваши соколята в печёнках сидят. Я пошёл.

Достаточно ему было сделать лишь один шаг, как вся конструкция свалилась на землю. Те, что были наверху, попадали друг на друга. А вот дьяк остался висеть на дереве, ему жаль было разжать кулак, но и висеть было тяжело.

 – Парни! Вы куда? – кричал дьяк. – Подождите меня!

И в этот момент он ощутил острую боль в руке. Казалось, будто чьи-то острые клыки впились в пальцы. Дьяк закричал не своим голосом, разжал кулак и полетел на землю, не переставая кричать. Кусты можжевельника приняли его в свои объятия и не дали разбиться. А из дупла вылетел потревоженный рой шмелей и бросился на скниловцев. Здесь уж всем досталось, а дьяку больше всего.

Скниловцы бросились убегать кто куда, шмели их жалили от души, а дьяк закопался в листву с головой и затаил дыхание. Вылез он оттуда только когда смеркалось. Всю компанию скниловцев, которые побывали на охоте на соколят, дьяк застал в корчме. С опухшими лицами, заплывшими глазами и шишками на головах сидели они и потягивали пиво. Дьяк выглядел ещё хуже, и это чрезвычайно подняло настроение скниловцев.

Ошибка

Мыкольцё, сын Яцка Пуцыка, попал в армию, но не очень-то справлялся, и ему назначили наказание – двадцать ударов дубинкой. Схватили, привязали к скамье и принялись бить. Его бьют, а он хохочет.

 – Бейте сильнее! – приказывает капитан.

Солдаты лупят, даже кровь брызжет, а он дальше смехом заливается.

 – Ты чего хохочешь? – наконец не выдержал капитан. – Разве тебе не больно?

 – Ой, пан капитан, – отвечает тот, – и вы бы тоже смеялись, потому что я совсем не Мыкольцё Пуцык из Скнилова, которого приговорили к наказанию дубинками. Я хоть и Мыкольцё, и тоже из Скнилова, но не Пуцык, а Гуцик. И я просто не могу удержаться от смеха, когда думаю, как, должно быть, хохочет Мыкольцё над вашей, пан капитан, глупостью.

Счастливый цыган

В Скнилове поймали цыгана, который воровал коней. Посадили его в тюрьму и стали совещаться, как наказать.

 – Повесить! Что же ещё, – постановил Яцко Пуцык.

 – Повесить – дело не хитрое, – возразили ему. – Можно и повесить, но на том холме, где стоит виселица, поле вспахали и засеяли рожью. К виселице не подступишься так, чтобы рожь не потолочь.

 – А какой из этого выход? Не вешать, или что?

 – Можно повесить после жатвы.