Легенды Мира Реки. Тайны Мира Реки: Рассказы

— Прежде чем они атаковали, генерал велел своим солдатам: «Пленных не брать». И он не шутил. Так что, когда нас привели, Санта-Анна на нас даже не взглянул. А просто повторил приказ. И его чертовы кавалеристы прямо на месте закололи нас штыками. Испуская последний вздох, я поклялся, что посчитаюсь с этим черствым ублюдком. И с самого дня Воскрешения ищу его повсюду.

— Что ты намерен делать, если найдешь его? — спросил Мейсон. — Это местечко устроено так, что вырывает жало у мщения. Убьешь кого-то, а он возрождается где-нибудь подальше. Руку отрежешь — отрастет.

— У меня по этому поводу есть кое-какие мыслишки, — заметил Крокетт, и его зубы недобро сверкнули. — Самое трудное — это разнюхать, где наш Генерал. У этой Реки народу, как собак нерезаных.

— Все человечество с начала и до двухтысячного года, — сказал Билл Мейсон. — По крайней мере, так уверяют некоторые. Тридцать или сорок биллионов, чуть больше или чуть меньше.

— Слишком большие числа, чтобы я с ними совладал, — вздохнул Крокетт. — И все-таки я терпелив. Даже если поиски займут тысячу лет, я его найду. Заметано.

— А что суетиться-то? — спросил Боуи не без горечи. — Билл прав. Месть ничего больше не значит. Не стоит хлопот.

Крокетт глубоко вздохнул и покачал головой.

— Это непохоже на Джима Боуи, которого я знал. Люди болтали, что он то ли шестерых, то ли семерых убил на дуэли в Луизиане, прежде чем податься на Запад. Кое-кто верил в то, что можно восстановить справедливость и заставить виновных платить за их делишки. И его не заботило, куда они подались, на небеса или в пекло. И не много ли с этим хлопот.

Боуи пожал плечами.

— Теперь у нас другая жизнь. Никакого обрыва впереди. Там, на Земле, в первый раз, жизнь что-то значила, поскольку мы знали, что где-то притаилась смерть. И это не давало раскиснуть, если ты понимаешь, куда я клоню. Я не жалуюсь, но это, конечно, не то, чего я ожидал от великого Потом. Чертовски унылое местечко.

— Что-нибудь неладно с этим миром? — неожиданно спросил Сократ. — Или, возможно, с нами самими?

— А? — Боуи хмуро покосился на него. — Это ты на что намекаешь?

— Ты — человек, который побуждает события свершаться? — отозвался философ, — или тот, кто согласен просто ждать и позволять событиям и обстоятельствам вертеть собой?

Боуи заколебался, обдумывая ответ.

— Я всегда считал себя хозяином своей судьбы, — наконец изрек он. — Никто и никогда не говорил Джиму Боуи, что он может делать, а чего нет.

— И все-таки ты испытываешь уныние в этом мире безграничных возможностей, — сказал Сократ с явным призвуком сарказма в голосе. — Это довольно странно.

— Безграничных возможностей? — переспросил Исаак, совершенно неожиданно для них всех. Впервые, насколько они помнили, этот загадочный человек заговорил не для того, чтобы ответить на обращенный к нему вопрос. — Я не понимаю!

— По какой причине все человечество возрождено у этой великой Реки? — спросил Сократ с горящими от возбуждения глазами. — Чтобы двигаться к совершенству, как нам говорят последователи Церкви Второй Попытки? Благородная цель, но, как я подозреваю, недоступная большинству из нас. Или мы здесь для того, чтобы закончить то, что оставили незавершенным, когда умерли. Разве может любой из нас сказать, что, когда он ушел, все его мечты сбылись, цели были достигнуты, побуждения удовлетворены? У кого из нас не осталось какого-нибудь недоделанного дела? Возможно, странствие с целью отомстить не самое благородное из предприятий, но оно дает какую-то цель жизни нашему другу Крокетту.

— Carpe diem, — сказал Билл Мейсон. — Пользуйся сегодняшним днем.

— Вот именно, — произнес Сократ. — Великолепная мысль. Мы должны быть верны нашей собственной природе. Самый прямой путь к достойной жизни — это быть в действительности тем, чем мы кажемся.

— Я тоже так думаю, — отозвался Крокетт. — Ну что, Джим. Ты можешь сидеть тут, наращивая жир, а можешь помочь мне найти Санта-Аннушку и преподнести ему то, чего он заслуживает.

С мгновение Боуи не шевелился, переваривая слова Сократа. Греческий философ обладал поистине сверхъестественным умением натыкаться на истину несколькими простыми вопросами. В течение месяцев Боуи изводило беспокойство. Жизнь в Новых Афинах не бросала никакого вызова этому человеку с переднего края. Появление Крокетта лишь яснее обозначило пустоту его существования здесь. Поиски Санта Анны ничего для него не значили. Его прошлое умерло в Аламо. Он избавился от старых обид и былой ненависти. И все же, задумавшись, он внезапно осознал, что и так, и эдак хочет куда-то податься. В мгновенном озарении ему открылось, что повод для выхода в путь ничего не значит. Важно было само странствие, а не его конечная цель.

Смысл жизни в том, чтобы жить, а не в том, чем она кончится. Возможно, как раз поэтому все человечество и оказалось возрождено на берегах, казалось, бесконечной Реки.

— Что же, — сказал он, и на его губах медленно появилась улыбка. — Полагаю, мне отнюдь не вредно сменить обстановку.

С восторженным воплем Крокетт схватил Боуи за плечи.