Легенды Мира Реки

Плата за этот сервис состояла из всей порции его сигарет я алкоголя. Плам едва ли возражал против того, чтобы благословить мозолистую ладонь местным фининспекторам. В какой-нибудь день обида может дать себя знать, но на данный случай он смотрел шире. Сделавшись любезнее после еды из цыпленка, перца, лука и сметаны, он попытался заговорить с окружающей его группой смуглых людей по-французски. Французский язык дипломатии, незаменимый при обмене государственными тайнами, — но его хромающие попытки ne marche pas. [7]

Немецкий? Carpe diem [8] могло бы с таким же успехом быть вьетнамским рецептом для приготовления рыбы.

После некоторых попыток преодолеть робость и прочистить горло похожий на бандита посетитель осмелился продемонстрировать свой английский:

— Не надо дат Иисуса. Он тебя спросит. Из всего вычти шестьсот сорок.

Плам с полным ртом лучезарно улыбнулся. Апаш продолжал:

— Не всегда одно и то же число, потому у них годы короче.

Но, если ты жил на земле после 1200 года его времени, он заинтересуется тобой.

Плам проделал математическое действие. Что касается шестисот, эта часть была легкой: тысяча триста — тра-та-та.

Тысяча триста сорок два. Можно округлить: пятьдесят, шестьдесят, семьдесят. Он спросил:

— А хочу ли я быть интересным?

Апаш засмеялся. Он мог бы сказать touche, но норманнское завоевание не дошло до Аризоны.

После пудинга Плам попробовал облегчить свою ситуацию среди этой толпы:

— Ох, жизнь после смерти полна досуга.

Ирония, очевидная в этой фразе по-английски, не выдержала перевода. Он восстанавливал веселое настроение, вызывая этим полное молчание слушателей, пока двое в черных одеяниях — и много же вышло бы килтов из этой зря потраченной материи! — не подошли и силой не поставили его на ноги.

Местная жандармерия промаршировала с ним налево и повела через крытый портик в коридор без крыши. Коридор обжигаемый полутропическим солнцем, раздваивался, по обе стороны шли камни, похожие на хорошо отполированные зубы.

Отлично сказано, подумал Плам, всегда он был искусен в подборе метафор и сравнений.

Далее его путь лежал через неглубокий пруд, и снова на свежий воздух. Некоторое время все трое оставляли мокрые следы ног, потом лабиринт расширился, чтобы перейти в поле — маленькое, даже для крикетного матча.

Хаким ждал под деревом. Если смотреть на него вблизи, мог похвастать героическим семитским лицом: точно ассириец, только что сошедший с фрески, минус борода и украшения. На расстоянии от него стояли два стражника, расстояние было настолько безопасным, насколько это можно было позволить, но Плам все-таки вспомнил все эти библейские истории — насчет волков в поле и о горах отрезанных голов.

Он поклонился, неуверенный в местных обычаях, его эскорт отошел, присоединившись к другим стражникам. Хаким сразу приступил к делу:

— Когда ты умер?

Плам ринулся навстречу опасности:

— В 1380 году, — он немного преувеличил, — после того, как Мухаммед сделал свое дело, чем бы оно ни было.

— Ты даже вычислил. Хорошо, — таким тоном, как сказал бы: «хороший щенок…» или «хороший неверный». Хаким прошел по кругу:

— Ты получишь хижину. Видишь этот ряд? По хижине каждому моему историку. Я в этом мире оказался отставим, так что будешь мне помогать. На кого ты нарвался?

Этот Аль-Хаким би'Амр Алла имеет кое-что на своей стороне: он знает, как вывести человека из равновесия.

— В твоих, нескольких жизнях, — добавил Хаким. — Гитлер? Ленин?

Плам покачал головой:

— Царица Билкис. Это было в мое первое воскрешение.

Они с мадам Блаватской установили теткократию женщин, которые на земле прожили долгие жизни и научились не воспринимать дерзких реплик. Эта Блаватская — она ввела эту религию в действие, когда я был школьником. А… э…

— Да?

— Я прекрасно умею организовывать издание газет; это только в реальной жизни я неудачник. Хотите знать всех голливудских типов, которых я встречал на Земле? Кинозвезды. — И он продолжил: — Кларк Гэйбл, Фред Эстер, бродвейские парни.

— Царица Билкис — мифическая фигура, — заметил Хаким.

— Для мифа она была уж очень фигуристой, — ответил Плам. — Она весила больше меня на стоун или два… и чертовски настаивала, чтобы я выучил арабский. Кто еще? Соседи Билкис из-за реки нацеливали ружья на принца Фердинандо Монтесиноса, который претендовал на то, что был раньше кем-то важным. Но тут я бесполезен, я имею в виду, что не могу сказать, была ли Ровена дочерью Хорсы или Хенгиста.

— Ровена? — Хаким обладал даром терпения.

— Вверх по Реке шли сплетни о том, что она вышла замуж за Райдера Хаггарда, но аллах его знает, за сколько королевств от меня это случилось; где-то вдалеке царства императора Алексия.

Меня убили из-за Билкис, неужели не знаете? Я пошел грудью на копье из-за того, что мое новое зрение было слишком хорошим.

Плам мчался дальше на всех парусах, раз уж ему удаюсь завладеть вниманием Хакима: