Легенды московских кладбищ

В последние годы с Ладыниной дружила Наина Ельцина, тогда — жена президента. Наина Иосифовна рассказывала мне, как во время одного из ее приездов Марина Алексеевна предложила — не хочет ли гостья послушать стихи Есенина. Наина Ельцина конечно же заинтересовалась, думая, что хозяйка дома прочтет строфу или две. А Ладынина прочитала наизусть всего «Черного человека» от начала до конца.

После развода с Пырьевым совместную пятикомнатную квартиру разменяли. Ладыниной досталась двухкомнатная квартира. Когда Марина Алексеевна умерла, единственной ценностью, что осталась дома, была мебельная стенка. Когда ее стали двигать, она рассыпалась.

Материальная жизнь знаменитой актрисы была непростой. После расставания с Пырьевым ей даже приходилось делать каракулевые воротники на продажу. Работы в кино больше не было.

Говорили, что причиной стал запрет Пырьева. Однако на самом деле это вряд ли соответствует истине. На момент развода Иван Александрович уже не обладал такой властью, чтобы запрещать режиссерам приглашать в свои картины актрису Ладынину.

Скорее, в кино Марина Алексеевна перестала сниматься сама — для того, чтобы остаться в народной памяти такой, какой была в годы своей славы. Не случайно, когда в 1992 году ей присвоили премию «Ника» в номинации «За честь и достоинство» и сын позвонил, чтобы поздравить, реакция Марины Алексеевны была неожиданной: «Да, эти негодники дали мне награду. Теперь же все узнают, сколько мне лет!»

Народной артистки СССР не стало в 2003 году. У семьи не было денег на достойные похороны и памятник. Всем занималась Наина Ельцина. На панихиде, состоявшейся в Доме кино, Наина Иосифовна призналась, что ждала, как они отметят 100-летний день рождения актрисы. И сказала, что всегда будет помнить о Ладыниной. Уже потому, что она ушла в день смерти матери самой Ельциной.

Надгробие актрисы украшает фотография молодой Ладыниной — той, какой ее запомнили и полюбили миллионы.

* * *

Коленопреклоненные юноша и девушка, возвышающиеся над картой мира, — памятник Игорю МОИСЕЕВУ (1906–2007). Создателя Ансамбля народного танца, сегодня именуемого Балетом Игоря Моисеева, при жизни называли великим. И так оно и было.

Игорь Александрович стал моим первым собеседником. На момент нашей встречи ему исполнилось 90 лет, и я понимал, что беседа с ним — факт биографии. Я был начинающим журналистом, и, наверняка, Моисееву было забавно слушать мои вопросы. Помню его слова о том, как строить свою жизнь: «Надо много вкладывать своего труда, чтобы иметь право на надежду. Это как с яблоком — если вы его не положите в карман, то потом не стоит надеяться его оттуда достать».

Игорь Моисеев прожил невероятно долгую жизнь, встретив свой 101-й день рождения. Празднование столетнего юбилея проходило в Кремлевском Дворце в присутствии юбиляра. В следующем году праздничное выступление своего коллектива он смотрел уже из дома. И все время обращался к жене с вопросом: «Неужели все эти танцы сочинил я?»

* * *

Покидая некрополь, предлагаю пройти по территории седьмого участка.

Скифская каменная баба, чей возраст более тысячи лет, установлена на могиле Велимира ХЛЕБНИКОВА (1885–1922).

На самом деле поэта звали Виктор, он прожил всего 37 лет. Хлебников был поэтом, прозаиком, драматургом, сам себя называл Будитлянином — таков был его перевод слова «футурист». А еще он называл себя Председателем земного шара. Его не стало в Новгородской губернии, куда он отправился вместе с Петром Митуричем, на руках которого он и скончался.

На Новодевичьем прах перезахоронили в 1960 году — рядом с могилой друга, художника Петра МИТУРИЧА (1887–1956).

У поэта Бориса Слуцкого родились тогда строки:

Нет, покуда я живу,
Сколько жить еще ни буду,
Возвращения в Москву
Хлебникова
не забуду:
праха — в землю,
звука — в речь.
Буду в памяти беречь.

Скифская баба, почти тайно доставленная из Киргизии (все-таки это памятник истории), — подарок от ученых-археологов, выражение символа бессмертия поэта.

* * *

И тут же рядом — памятник Игорю ГРАБАРЮ (1871–1960), чудесному художнику, с чьими работами мы знакомы еще по репродукциям в школьных учебниках.

Он появился на свет в Будапеште. Его отец, Эммануил Грабарь, был депутатом австрийского парламента. В 1876 году, когда Игорю исполнилось 5 лет, семья перебралась в Российскую империю.

В Петербургской Академии художеств Грабарь учился у Ильи Репина. После Петербурга отправился в Париж и Мюнхен, был членом «Мира искусств», а в 1906 году участвовал в выставке, которую в Париже устраивал Сергей Дягилев.