Легенды московского застолья. Заметки о вкусной, не очень вкусной, здоровой и не совсем здоровой, но все равно удивительно интересной жизни

В воспоминаниях актера Юлиана Панича по этому поводу есть любопытное свидетельство, датированное 1950 годом. Из-за того что он и его приятель были одеты в белые рубашки с расстегнутым воротом, путь в «Коктейль-холл» для обоих был заказан. Проблему решил присоединившийся к ним студент Щукинского училища — Ролан Быков. «Что? Галстуки? Ерунда! Прорвемся!» Творчески изобретательный Ролик тут же придумал приспособить для дела специальные резинки, которыми в те времена у мужчин поддерживались носки. Изъятые по его приказу резиновые полоски резинок в ловких руках будущего знаменитого актера и режиссера в мгновение ока превратились в оригинальные галстучки. В итоге формальность была соблюдена, вход открыт.

Прикид типа «полный улет»

Тем более что к существу, то есть самим галстукам, швейцары не присматривались. И немудрено! Голь действительно оказалась на выдумки хитра. Какие только изображения не проносили на своем, как правило, длинном, чуть ли не до колен, «шейном самостроке» экзотичные завсегдатаи «Коктейль-холла»! Африканских видов с пальмами и обезьянами — как тогда изображали в газетно-журнальных фельетонах «всю эту стиляжью плесень» — там все-таки не было. А вот от сочетания цветов и буйства красок того «самострока», что болтался на шее у некоторых посетителей, можно было с ума сойти.

Попадались — и чем дальше, тем больше — вообще отвязные типы. С длинными волосами, одним, а то и двумя проборами и высоким «коком» на голове. В необъятных пиджаках с подложенными плечами, узких брючках (дудочках) и массивных — под два с половиной килограмма веса — ботинках на толстой рифленой подошве.

Из лексикона «стиляющих»

Когда эти молодые люди демонстративно «хиляли» по Броду, остальная публика прямо-таки заводилась. Им кричали: «Стиляги!» И для наглядности крутили пальцем у виска…

Сегодня, по прошествии стольких лет, вокруг происхождения этого «звания» крутится много легенд. На самом деле все очень просто.

Слово это ввел в оборот некий журналист Д. Беляев, напечатав в одном из номеров «Крокодила» за 1949 год одноименный фельетон. А принес он его то ли из «Шестигранника» в ЦКПО, то ли из Сокольников — двух самых «продвинутых» тогда в Москве танцплощадок. В обеих выкаблучивались под исключительно популярный квинтет-секстет, в котором — пока его не пригласили в «Метрополь» — премьерствовал саксофонист Леня Геллер. Зная, что тогдашними правилами строго предписывалось играть только степенные бальные танцы, Леня ждал, когда администрация утратит бдительность. И тогда командовал: «Чуваки, лабаем стилем!» («Ребята, играем быструю музыку!») Довольная публика тут же, как умела, начинала «стилять». Узревший все это, но не «врубившийся в тему» журналист взял да и «поселил» в своем фельетоне «стиляг».

Между тем сами и во всем «стиляющие» эту подхваченную «жлобами» кликуху встречали в штыки. Обращались друг к другу «чувак», а к подружкам, соответственно, «чувиха». Откуда произошли эти слова, повторяться не буду — в рассказе про «Славянский базар» об этом уже говорилось. А здесь подчеркну, что в «Коктейль-холл» приходили не есть, не плясать (в этом заведении не танцевали), а культурно оттянуться у очага «западного образа жизни».

Как будто «киряли», как будто бы «в баре»

Для «посвященных» — да и не только — «западная жизнь» в «Коке» начиналась сразу же при попадании во внутреннее помещение. Это был довольно длинный, но узковатый двухуровневый зал с винтовой лестницей на второй этаж. Из всех закусок здесь подавали только жареные (либо с солью, либо с сахаром) орешки. Но зато то, на что народ дружно западал, занимало чуть ли не половину всего помещения на первом этаже. Это был чрезвычайно редкий по тем временам бар. К его обставленной высокими вертящимися стульчиками стойке посетители слетались как мухи на мед. За баром царили две зрелого возраста красавицы — кажется, Ниночка и Мариночка. Удивительно, но почти всех посетителей они помнили по именам. И снисходительно, почти по-матерински смотрели на разнообразную, в том числе даже весьма экзотического вида молодежь. То, как эти доморощенные плейбои балдели от коктейлей, их, конечно, откровенно забавляло.

Маруся, стоп!

Уж кто-кто, а эти две славные тетки прекрасно знали, что алкогольное содержание в предлагаемых напитках чаще всего приближалось к нулю. Единственное, что могло в них будоражить, — так это названия. Романтики предпочитали «Северное сияние». Но большинство шарашило «Дикий Запад» и даже — «Кровавую Мэри».

Солидные завсегдатаи — те же мхатовцы Борис Ливанов и Павел Массальский, писатель Константин Симонов, киноактер Иван Переверзев, футболисты Всеволод Бобров и Константин Бесков, чьи имена не то что Ниночка с Мариночкой — вся страна знала, на «Дикую Марусю» не велись. Они предпочитали более содержательные и весьма, кстати, качественные напитки отечественного производства: крепкий вишневый пунш или дивного вкуса малиновый ликер.