Легенды московского застолья. Заметки о вкусной, не очень вкусной, здоровой и не совсем здоровой, но все равно удивительно интересной жизни

При Хрущеве его зятю, да еще стоящему во главе «языкастых» «Известий», никакой партаппарат был не указ. Так что хоть летнюю веранду и разломали, но Центральный дом журналиста, или в обиходе просто Домжур, стал краше прежнего. К прочим прелестям владения в виде большого беломраморного зала для массовых мероприятий, комфортабельного кинозала, прекрасной библиотеки с читальней, разных уютных закоулков и добротных кабинетов для правления на третьем этаже прибавился и полноценный, наконец-то с хорошей кухней ресторан. Благодаря, прямо скажем, Аджубею и расцветшей под его эгидой «новой советской журналистике» эта профессия, сам Домжур и его замечательный «пункт питания» с приоритетным правом кормления владельцев членской книжки Союза журналистов и их гостей стали весьма престижными и потому исключительно модными.

Призывно сияющий вечерами Домжур прямо-таки захлебывался в ожиданиях чуть ли не «собственной партии», всеобщей «свободы слова» и «социализма с человеческим лицом».

Вам здесь не тут!

Сияние угасло, когда Хрущева вместе с зятем отправили в отставку, больше похожую на ссылку. И с телеэкранов на страну стало ежедневно пялиться следующее главное лицо социализма — с хорошо развитыми надбровными дугами, щедро украшенными густейшими, вразлет бровями.

При новом генсеке журналистам сразу же вновь напомнили, что они совсем не властители дум и даже не бойкие мастера «газетного слова», а в лучшем случае дисциплинированные подмастерья на подхвате у партгосаппарата. Мгновенно присмиревшую журналистскую братию разгонять не стали. А лишь покрепче завязали на соответствующем отделе ЦК КПСС и творческом союзе, где в свободное от службы время можно было не только увлеченно проштудировать брежневские литературные хиты типа «Малая земля. Новороссийск», «Возрождение», «Целина», но и славно вкусить от домжуровских гастрономических плодов.

За издержки в этом процессе провинившихся карали не страшно — не сталинские, чай, времена! Но за «базаром» рекомендовали следить.

Что с разболтавшейся во времена Аджубея журналистской братией получалось не всегда. О чем могу свидетельствовать лично, поскольку в силу профессиональной принадлежности к данному цеху сам там был, мед пил, а что по усам текло, мимо рта не проливалось…

К такой-то матери на адмиральском катере

Видимо, для того, чтобы этот процесс как-то дисциплинировать, хотя бы в медийной среде, на исходе 1960-х годов директором Домжура назначили адмирала в отставке. К поставленной задаче нетерпимый к внеуставным отношениям военачальник отнесся всерьез. А отсутствие в уставе Союза журналистов таких основополагающих армейских понятий, как «подъем» и «отбой», вообще воспринял как подрыв основ. Устранять взялся лично. То есть взял себе за правило каждодневно и при полном параде прибывать к полуночному ресторану, дабы лично проследить за порядком на объекте и состоянием разъезжающихся по домам гостей. Как-то один из них, сильно подгуляв, все же ухитрился добрести «на автопилоте» до парадного входа. И здесь напоролся на адмирала. Вернее, зациклился на его форменных, с широкими желтыми лампасами брюках.

— Швейцар! — радостно завопил гость — по слухам, заочный обладатель «золотого журналистского пера». — Такси!!!

— Я вам не швейцар! — сурово отрезал директор. — Я адмирал!

— А-а-а! — ничуть не смешался гость. — Ну, тогда — маленький катер!

«Сдувая шапку дивной пены»

Домжуровские байки времен «развитого социализма» — тема особого разговора. А вот место, где большинство из них рождалось, заслуживает пусть мимолетного — но упоминания. Начнем с легендарного ресторана, где стоило заказать многое. Но два блюда обязательно пробовали все. Это было как-то по-особому, щедрыми порциями приготовленное «мясо по-суворовски» (Никитский бульвар стал Суворовским в 1950 году; прежнее имя ему вернули в 1992-м). И уютно дышащие теплом ситные калачи с красной — зернышко к зернышку — икрой. Под стопку хорошо охлажденной «Столичной» такая благодать шла на ура. Однако самое главное поджидало в подвале. Там, честно дожидаясь отстоя, расторопно разливала по кружкам бочковое чешское пиво статная женщина зрелых лет, которую завсегдатаи называли, кажется, Томочкой. А к пиву полагались вареные, огненно-алые раки. Это тогда были лучшие раки в Москве: крупные, мощные богатыри, а не какие-то там пересоленные «однорукие» инвалиды, которых подавали в других местах! В плане этих «красномордых» красавцев пивбар Домжура вполне мог конкурировать с дореволюционным рестораном Крынкина, который, как вам было представлено в соответствующем разделе, в свое время заслуженно славился лучшими в столице «членисторукими»…

Новые времена — старые песни

Те, кто заказывал этих чудо-раков и, сдувая шапку пивной пены с литровых кружек, сопровождал их к месту временного упокоения, тоже были неравнодушны к окружающей среде. «Акулы журналистского пера» все-таки чувствовали слово. Поэтому стены в «пивняке» были сплошь расписаны автографами, экспромтами и лозунгами.