Легенды ночных стражей 4: Воспитание принца

— Никто из вас не будет больше Первым или Вторым. Ты будешь Анкой, — сказала Свенка, кивнув дочери. — А ты, — она повернулась к сыну, — станешь Рольфом.

— Рольф! — произнес медвежонок с огромным удовольствием. — Ррррррольф! — Он прорычал свое имя. — Мне нравится!

— Ааааанкаааа! — широко раскрыв пасть, провыла Анка, позволив звуку погулять по ее пасти и глотке. — Аааанкаааа!

— Теперь тихо, дорогие, — сказала Сив, взобравшись на голову Свенки, — я спою вам песню, которую мы, совы, всегда поем на церемонии Наречения, когда у нас рождаются птенцы. Я немного изменю слова, чтобы песня подошла для медвежат:

В этих мутных, мощных водах,
Среди хлада льда морей,
Дети Свенки, на свободе
Вырастайте поскорей!
Укрепите силы духа,
На воде и на земле.
Будьте лучшими из лучших
В этой северной стране.
Вам, мощнейшим из животных,
Всяк соперник по плечу:
Я медведь, я всех сильнее,
Всех противников пожруI
И, как мама ваша, будьте
В делах сердца похрабрей.
Дорогие Рольф и Анка,
Вырастайте поскорей!

И Сив покинула медвежью семью и направилась к устью залива, где, как сказала ей Свенка, каждый год в канун весеннего солнцестояния собирались пестроперы.

Глава VI Собрание пестроперов

Сив услышала пение ледяных арф, когда приблизилась к тому месту, где собрались толпы пестроперов. Она нервничала, хотя и знала, что пестроперы не слишком любопытны. Из их клювов не вылетали слова о том, кем они были и откуда пришли. Это было частью их культуры, частью жизненного пути пестропера. Каждый из них по какой-то причине в свое время покинул семью и место, которое звал домом, и поэтому расспрашивать пестропера о его прошлом считалось страшным преступлением. Их жизнью было путешествие. Они считали себя свободными от верности какому-либо клану, королевству или дуплу. Слова «свободный» и «свобода» встречались во многих их песнях. Чаще всего они путешествовали в одиночестве или маленькими стаями, члены которых постоянно менялись. Так что, хотя они и считались одиночками, подобно белым медведям, пестроперы собирались несколько раз в год, чтобы встретиться и спеть вместе.

Дар к сочинению песен и прекрасной музыки — единственное, что объединяло всех пестроперов.

Самыми одаренными пестроперами были белые совы. Подлетев поближе, Сив ясно услышала, как одна из них поет под прекрасные текучие звуки ледяной арфы. Это была печальная, пронзающая душу песня:

Улетай со мной,
Раздели мое одиночество.
Улетай со мной,
Прекрати мою боль.
Улетай со мной этой ночью.
Улетай со мной,
Я найду перья для твоего гребня.
Улетай со мной в рассвет,
Улетай со мной в пустоту.
Мы оставим дома позади,
Улетим в места, где нас не найдут
Улетай со мной сейчас,
Я не могу ждать.
Улетай со мной,
Не сомневайся.
Я хочу парить над крутым берегом,
Где над морем поднимается пар.
Я хочу преодолеть острые горы,
Я хочу увидеть другую сторону.
Мы будем чистить друг другу перья
В лунном свете.
Улетай со мной.
Мы проснемся в снегу
И помчимся туда, где всегда дует ветер.
Полетели со мной!

— Красиво, не правда ли? — Совка с бакенбардами опустилась на край ледяной гряды рядом с Сив.

— О да, — ответила та.

Песня пробудила в ней новую волну чувства одиночества. Как же она скучала по своему возлюбленному Храту и птенцу, которого никогда не видела, а теперь еще и по Свенке с медвежатами! Никогда в жизни она не чувствовала такого одиночества. Какая ирония в том, что пестроперы, покинувшие свои семьи и дупла, так красиво поют об одиночестве.

— Никто не умеет петь так, как белые совы. А эту зовут Снежная Роза, — совка с бакенбардами кивнула на белую сову, только что закончившую петь. — Надеюсь, она споет «Небо слез». Дождись этой песни. Она потрясет тебя.

«Только этого мне и не хватало, — подумала Сив. — Нового потрясения». Она должна быть начеку, собраться и внимательно прислушиваться ко всему, что можно услышать, — а не только к печальным песням.

Она перелетела на другое место. Здесь пестроперы метались в воздухе, отплясывая один из своих танцев, в то время как виргинский филин пел еще одну песню — о боли, гневе, плохой погоде и дожде, замораживающем перья.