Легенды ночных стражей: Похищение

— Раньше я думал, что характер совы закаляется в полете. Каким я был глупым!

Похоже, он отлично научился обходиться без вопросов.

— Ах, ты такой умненький совеночек! — радостно загукала Нянюшка. — Ты схватил самую суть! Совенок может заслужить право на полет, если, конечно, он предназначен для полета.

— Ну да, конечно, — пробормотал Сорен, из последних сил стараясь сохранить рассудительный тон. Но сердце его колотилось, как бешеное, а кишки сводило судорогой. Безумный страх начал подступать к горлу.

— А вот и наша номер 12-8! Прекрасный пример совенка НПП. Сорен непонимающе вытаращил глаза.

— НПП, миленький, означает Не Предназначен для Полета. Номер 12-8 — одна из таких сов. Ее задача ухаживать за другими совятами.

«Что еще за номер 12-8?» — подумал Сорен, лихорадочно перебирая в памяти все знакомые номера. В мозгу что-то мелькнуло, но тут он заметил прыгавшую неподалеку крапчатую неясыть по имени Гортензия, которая так ненавидела собственное имя, что была счастлива сменить его на номер.

— Подойди сюда, номер 12-8! Я преподам тебе первый урок ухода за больным! — заверещала Тетушка Финни.

Глаза бывшей Гортензии, а ныне номера 12-8, показались Сорену еще более пустыми, чем обычно.

— Угу-угу! Новый пациент! Пациент! Милая Тетушка, научи меня делать компрессы из мха.

Финни стала показывать маленькой неясыти, как следует пережевывать мох, чтобы он стал мягким и сочным. Сорен ничего не имел против их заботы: после влажных компрессов он почувствовал себя значительно лучше. Он не сводил глаз с номера 12-8. Интересно, почему она не предназначена к полетам? Как бы узнать это, не задавая вопросов?

— Мне кажется, я видел тебя утром в Погаднике, — наугад начал он.

— Нет-нет! Этого не может быть. Я наседка и только наседка.

— Наседка, — повторил Сорен. Воцарилось молчание. — Наседка, — снова повторил он. Номер 12-8 не проронила ни звука. — Наверное, это очень приятно быть наседкой… Ну, насиживать и все такое. Работать в Наседнике, — выпалил Сорен, на ходу сочинив новое слово. Если есть Погадник, может быть, существует и Наседник?

— Место, где я работаю, называется совсем не наседник, — монотонно произнесла номер 12-8. Судя по всему, она как следует была облучена лунным светом.

— Ну конечно, — как ни в чем не бывало поправился Сорен. — Я сказал глупость. Это называется как-то по-другому. Просто слово выскочило у меня из головы.

— Слово не выскакивало у тебя из головы. Ты его никогда не знал. Его никто не знает, — голос номера 12-8 зазвучал резче. — Это секрет. Высшая степень секретности.

— Высшая степень секретности.

— Да. У меня есть допуск к секретной работе, — распушилась от гордости маленькая совиха.

— Да-да, допуск к полетам.

— Вовсе нет! Какая глупость! Если бы у меня был допуск к полетам, меня никогда не допустили бы к секретам.

«Но неужели тебе не хочется летать?» — захотелось крикнуть Сорену, но тут появилась Тетушка Финни.

— Ах, номер 12-8, ты все сделала великолепно! Из тебя получится прекрасная сиделка!

— Моим крыльям значительно лучше, — выдохнул Сорен, поражаясь собственному лицемерию. Вообще-то крылья и правда почти перестали болеть, но сейчас его больше всего интересовал вопрос, который было не так-то легко замаскировать под просьбу. — Но чтобы совсем поправиться, мне нужно еще кое-что. Знаете, отчего у меня всегда поднимается настроение?

— Чего ты хочешь, сладенький? — проворковала Финни.

— Послушать сказку! Больше всего на свете я люблю легенды о стражах Га'Хуула! Кажется, они называются Цикл Га'Хуула, да?

Из разинутого клюва Тетушки Финни исторгся странный звук, нечто среднее между отрыжкой и визгом. Казалось, полярная сова вот-вот свалится в обморок.

А крапчатая неясыть затараторила:

— Какой ужас! Какой ужас! Понятия не имею, что ты сказал, номер 12-1, но сейчас я должна тебя оставить. Мне нужно оказать помощь нашей Нянюшке, — и засеменила в поисках лекарства.

— Зато я отлично знаю, что сказал, — прошептал Сорен. — Я сказал — Цикл Га'Хуула!

ГЛАВА Х Шиворот-навыворот

Ночью Сорен с Гильфи встретились под аркой Глауцидиума. Все было готово к началу Грандиозного Плана, но в последний момент Сорен вдруг засомневался.

— Что-то мне не по себе, Гильфи. А вдруг у нас ничего не получится?

— Как ты можешь так говорить? — возмутилась Гильфи. — Я не знаю, получится у нас или нет, но почему бы не попробовать? Что мы потеряем, если даже у нас ничего не выйдет?

— Разум, — мрачно ответил Сорен.

Гильфи издала тихое чурр-чурр — такой звук издают все совы, когда смеются.

Внезапно воздух со свистом всколыхнулся, и маленькая Гильфи оказалась лежащей на спине.

— Смех запрещен! Смеяться можно лишь по команде лейтенанта Ищейке. Запомни это раз и навсегда. Если тебе снова захочется посмеяться, я с радостью преподам тебе урок правильного смеха!

Надзиратель отошел в сторону. Сорен с Гильфи молча переглянулись.