Легенды ночных стражей: Похищение

Луна выкатилась из-за густых облаков и погрузила мир в призрачную белизну. Сорен крутил головой, пытаясь разглядеть внизу родную ель. Но деревья слились в одно темное пятно, а потом Царство Тито стало уменьшаться, таять в ночи, пока не исчезло совсем. Больше внизу ничего видно не было, поэтому Сорен осмелился посмотреть вверх.

Сначала он не различил ничего, кроме густых перьев совиных лап.

Тогда он осмелился поднять глаза еще выше и увидел огромную сову — если, конечно, это вообще была сова.

На голове у странной птицы, прямо над глазами, торчали два пучка перьев, похожих на маленькие крылья. Но как следует удивиться Сорен не успел, потому что сова вдруг моргнула и посмотрела вниз.

У нее были желтые глаза! Никогда в жизни Сорен не видел желтых глаз. У его мамы с папой и у брата с сестрой глаза были темные, почти черные. У родительских друзей и знакомых, которые время от времени пролетали мимо, глаза были карими, иногда с искорками цвета тусклого золота. Но чтобы желтые? Неправильные глаза! Совершенно неправильные.

— Удивляешься? — моргнул мохноногий сыч. Сорен не нашелся с ответом. — Прямо беда с этим царством Тито — всю жизнь живут отшельниками, никого не видя, кроме своих сородичей — неуклюжих, ничем не примечательных амбарных сипух!

— Неправда! — возмутился Сорен.

— Как ты смеешь мне возражать? — завизжал похититель.

— Потому что это неправда! Я видел травяных сов и очковых сов. А еще масковых и черных сипух. Мои родители издавна дружат с одной семьей травяных сов.

— Дурак! Ведь они все — сипухи! — рявкнула странная сова. «Дурак? Взрослые не должны так разговаривать — ни с птенцами, ни с молодыми совятами. Это очень грубо и некрасиво». Сорен решил помалкивать. И не смотреть вверх.

— Смотри ты, какой смутьян! — прогудел сыч. Сорен украдкой повернул голову, чтобы понять, к кому обращается его похититель.

— Великий Глаукс! Порой задумаешься, зачем мы все это делаем? У другой «совы» — глаза были желтовато-бурые, а перья крапчатые — белые, серые и коричневые.

— Ну что ты, Бормотт. Дело оно и есть дело. Смотри, как бы твои слова не дошли до Ищейке. Тебе влепят выговор, а всем остальным придется выслушивать ее бесконечные нотации о необходимости правильного подхода к работе.

Вторая «сова» тоже была какая-то необычная. Не такая крупная, как первая, и в голосе ее слышалось мягкое стрекотание: тинг-тинг, тинг-тинг.

Сорен так загляделся, что не сразу заметил ношу, зажатую у нее в когтях. Это было совсем крошечное существо, очень похожее на сову, но размером не больше мыши. Существо повернуло голову и открыло глаза.

«Опять желтые!» — Сорен едва сдержался, чтобы не отрыгнуть от страха.

— Не говори ни слова! — тоненько пропищало непонятное создание. — Жди.

«Чего ждать-то?» — растерялся Сорен. Но вскоре ночное небо наполнилось хлопаньем множества крыльев. Стали прибывать все новые и новые совы, и у каждой из них в когтях было по совенку!

Сова, несшая Сорена, низко загудела. Остальные птицы, словно по команде, подхватили этот звук. Вскоре воздух вокруг задрожал от странного ритма.

— Это их гимн, — пропищала крошечная сова. — Сейчас он станет еще громче. Тогда мы сможем поговорить.

Сорен стал вслушиваться в слова гимна.

Славься, Сант-Эголиус,
Наша альма-матер!
Сильный Сант-Эголиус,
Грозная громада!
Мы гордимся тобой,
Наш чертог дорогой!
В каждом совином преданном сердце
Ты занимаешь священное место.
В золотые твои когти
Новую волочим дань.
Будь звездою путеводною
И надеждой нашей стань.
Слушай нашу песнь хвалебную —
Сердцем мы ее поем.
О прекрасный Сант-Эголиус,
Ты — единственный наш дом!

И тут крошечная сова заговорила, не обращая внимания на гремящие в темноте крики.

— Вот тебе первый совет: больше слушай, меньше говори. Ты и так уже показал себя дерзким смутьяном.

— Кто ты такая? Что за птица? И почему у тебя желтые глаза?

— Я вижу, ты не хочешь меня слушать! Ну при чем тут мои глаза? — тихонько вздохнула маленькая сова. — Ладно, скажу. Я — сычик-эльф, ясно? Мое имя Гильфи.

— У нас в Тито я никогда не встречал никого подобного!

— Мы живем далеко, в пустынном царстве Кунир.

— А ты еще вырастешь?

— Нет. И хватит обо мне.

— А почему ты такая маленькая, а уже оперилась? То есть почти оперилась?

— Это меня и подвело. Всего неделя, и я бы уже могла летать, но меня поймали.

— Сколько же тебе ночей?

— Двадцать.

— Двадцать ночей? — ахнул Сорен. — Разве такие маленькие совы могут летать?

— Сычики-эльфы начинают летать двадцати семи или тридцати ночей отроду.

— А шестьдесят шесть ночей это сколько? — не удержался Сорен.

— Очень много.

— Вот мы, амбарные совы или сипухи начинаем летать, когда нам исполняется шестьдесят шесть ночей. Слушай, а как ты попалась? Что произошло?

Гильфи помедлила с ответом. Потом тихо пробормотала: