Легенды о Дневе. Право на счастье. Часть 2

Вольтер спустя какое-то время любезно пригласил её за стол, разделив ужин с наёмниками, девушка отправилась спать. Оставшиеся четыре дня она провела, читая книгу, которую забрала у трактирщика. Он подкладывал старый том под разделочную доску, чтобы та не шумела, когда рубят мясо. Книжка была посвящена изучению письменности народов мира до эпохи раскола. Илина и так знала, что до эпохи раскола все народы имели свои собственные языки и диалекты, но когда наступила эра меча, и торговые пути были снова налажены, главы стран, существовавших в то время, подписали пакт и наняли больше трёх сотен ученых мужей для составления лёгкого и простого языка, который смог бы освоить каждый. Так и появилась всеобщая письменность и речь, которая в ходу по сей день. Илина, как и многие другие, с детства разговаривает на всеобщем. Родной язык сейчас используют только эльфы, дершаабы, вартараны и верлоки. Гномы в связи с тем, что у них огромнейшее количество торговых путей, самые первые перешли на всеобщий. В книге рассказывалось о том, что большую часть из нанятых мужей составляли гномы, поскольку они были полиглотами, которым приходилось знать все эти языки. Не смотря на это, они и по сей день хранят все записи на своей рунной грамоте, объясняя это тем, что её понимают только они. Руны, которые они отливают на оружии или товаре, уже не несут никакого смысла к сожалению, а просто являются набором картинок, которые указывают на мастера или дом, производивший данный товар. Но гномы упорно твердят о том, что всё понимают и продолжают пользоваться рунами для записи всеобщих слов. Пробыв почти месяц в вольных землях, Илина серьезно задумалась о том, как гномы смогли создать такую огромную торговую империю. Они наладили пути сбыта даже здесь, среди бандитов и наёмников. Правда зная их способности торговать не понаслышке, Илина смогла понять, что гномы толкают в вольных землях брак. Будучи всё в том же порту, она видела, как один гном расхваливал Дуриманский клинок произведенный Домом Труги с клеймом высокого качества. На деле же клинок был отлит с браком, но это было преподнесено, как индивидуальный эскиз мастера. Вдоль лезвия всего клинка шла размытая чёрная полоса, которой на клинках дома Труги просто не должно быть, поскольку этими клинками в Верландии вооружался орден Левардье. До того, как он стал носить меч, выкованный Дитро, он ходил с точно таким же Дуриманским произведением искусства. Влезать в разговор и срывать сделку она тогда не стала, но когда Вольтер с друзьями отдыхал здесь, она спросила у него, в чём же подвох. Почти все здесь искусные войны, а в оружие разбираются хуже доярок. Ответ Вольтера был емок:

– Воинов тут немало, только искусных отличить можно по трофейному оружию, как у тебя, или по клинкам, сделанным на заказ, с личной меткой производителя и личным клеймом хозяина. Заведено тут так, мы все имеем свой знак, которым метим вещи, если их украдут, будет легко наказать поганца или забрать своё имущество обратно. Хочешь и тебе такой сделаем?

В тот вечер у Илины появился свой личный символ, на котором один из головорезов упорно пытался изобразить голую грудь, пока Вольтер не ударил его ложкой по голове, и в итоге знак выглядел следующим образом. В центре был треугольник, в который была помещена бабочка, а вокруг треугольника полукругом были нарисованы розы и сверху надпись Илина со звездой над словом. Помечать свои вещи, тем более меч, который она подняла с трупа Егеря девушка даже и не собиралась, но листок с красивым рисунком оставила себе на память. Она убрала его в медальон к описанию ритуала, чтобы потом похвастаться Брайтону, что наёмники дали ей свой личный знак.

– Иди за мной, тут продавец пришёл, вещи твои принёс – Вестар в этот раз был не груб, а даже весел.

– Быстро ты управился, где же ты бабские наряды достал? – Илина решила подколоть Вестара, но не получилось.

– С трупов поснимал, из которых тебе обед пожарил – противный громкий хохот разнёсся по всей таверне.

– Шутки у тебя, я бы сказала – насупилась Илина, шагая за Вестаром в дальнюю комнату.

– На, девчонка, выбирай, что по вкусу, а я тебе буду говорить, сколько монеток ещё докинуть надо будет – трактирщик открыл дверь.