Легенды о Христе

«Неужели Ты не понимаешь, почему эта свеча горит около него? – сказал он. – Ты думаешь, что, глядя на нее, он вспоминает Твои страдания и крестную смерть? Но рыцарь думает только о славе, которую он приобрел после того, как его признали храбрейшим в войске после Готфрида Бульонского».

Тут все гости Раньеро захохотали. Самого его охватил гнев, но он заставлял себя смеяться. Рыцарь знал, что все бы стали издеваться над ним, если бы он не мог снести шутки.

Шут продолжал:

– Но Спаситель возразил святому Петру: «Разве ты не видишь, как рыцарь заботится о своей свече? Он заслоняет пламя рукой, как только полотно палатки зашевелится, из боязни, что ветер задует огонь. Он беспрерывно отгоняет ночных бабочек, которые летают вокруг огня, грозя его потушить».

Смех становился все оживленнее, так как то, что шут говорил, было чистейшей правдой. Раньеро все труднее становилось владеть собою. Он чувствовал, что не в силах снести, чтобы кто-нибудь смеялся над священным огнем.

– Но святой Петр, – продолжал шут, – был недоверчив. Он спросил Спасителя, знает ли Он, что этот рыцарь не из тех, которые часто бывают у мессы или протирают колени в церкви?

Но Спаситель стоял на своем.

«Святой Петр, святой Петр! – сказал Он торжественно. – Помни, что этот рыцарь впоследствии будет набожнее Готфрида. Откуда, как не от Гроба Моего, исходят милосердие и благочестие? Ты увидишь, что Раньеро ди Раньери будет помогать вдовам и несчастным узникам; ты увидишь, что он возьмет под свою защиту больных и несчастных, подобно тому как сейчас он оберегает священное пламя».

В ответ на это раздался дружный хохот. Всем, кто знал характер и жизнь Раньеро, это казалось очень забавным. Но ему самому эти шутки и смех не понравились. Он вскочил и хотел расправиться с шутом. При этом он так сильно толкнул стол, сделанный из положенной на столбы двери, что тот пошатнулся и свеча упала. Тут стало ясно, насколько дорожил Раньеро тем, чтобы сохранить эту свечу горящей. Он подавил свой гнев и раньше, чем броситься на шута, поднял свечу и поправил фитиль. А пока он возился со свечой, шут уже исчез из палатки, и Раньеро понял, что теперь напрасно будет преследовать его в ночной тьме.

«Уж я поймаю его где-нибудь в другой раз», – подумал он и снова сел.

Гости же продолжали смеяться, и один из них, желая продолжить шутку, сказал Раньеро:

– Одно только несомненно, Раньеро, что на этот раз тебе не удастся послать во Флоренцию Мадонне самое драгоценное из того, что ты добыл в бою.

Раньеро спросил, почему тот думает, что на этот раз он не в силах будет сдержать свой обет.

– Да потому, – ответил тот, – что самая драгоценная твоя добыча – пламя этой свечи, зажженной тобой в церкви у Гроба Господня на глазах всего войска. Послать же эту свечу во Флоренцию ты ведь едва ли будешь в состоянии.

Снова рассмеялись рыцари, но Раньеро пришел теперь в такое возбуждение, что решился бы на самый отчаянный поступок, лишь бы положить конец их смеху. Он быстро принял решение, подозвал одного из старых оруженосцев и сказал ему:

– Приготовься в дальний путь, Джованни. Завтра ты отправишься с этим священным пламенем во Флоренцию.

Но оруженосец наотрез отказался исполнить это приказание:

– Этого я не могу взять на себя. Возможно ли ехать верхом со свечой в руке во Флоренцию? Она погаснет раньше, чем я успею выйти из лагеря.

Раньеро опросил одного за другим всех своих людей. От всех получил он тот же ответ. Казалось, они даже не верили, что он серьезно отдает такое приказание. Конечно, чем очевиднее становилось, что ни один из воинов Раньеро не хочет исполнить его приказания, тем смех рыцарей становился все громче и веселее.

Раньеро горячился все сильнее и сильнее. Наконец он потерял терпение и воскликнул:

– Эта свеча все-таки будет доставлена во Флоренцию, и так как никто не хочет ехать с ней, то я сделаю это сам!

– Обдумай свои слова раньше, чем давать такой обет, – сказал один из рыцарей. – Ты упустишь княжество.

– Клянусь вам, что я доставлю это пламя во Флоренцию! – воскликнул Раньеро. – Я сделаю то, чего никто не хотел взять на себя.

Старый оруженосец стал оправдываться:

– Для тебя это совсем другое дело. Ты можешь взять с собой большую свиту, меня же ты хотел послать одного.

Раньеро был совершенно вне себя и, не обдумывая своих слов, сказал:

– И я отправляюсь один.

Но этим Раньеро достиг своей цели. Все в палатке перестали смеяться. Они сидели, объятые страхом, и с изумлением смотрели на него.

– Что же вы не смеетесь? – спросил Раньеро. – Для храброго человека мое предприятие не больше как детская забава.

* * *