Легенды о проклятых3. Обреченные

Медленно развернулся и с удовлетворением посмотрел на дорогу, ведущую от деревни в сторону Лурда – на кольях красуются улыбающиеся головы мертвецов. Когда-то Од Первый хотел, чтоб ему улыбались – теперь моя очередь оставлять после себя лес смеющихся трупов. Каждый, кто будет ехать по этой дороге содрогнется от ужаса и выблюет свои кишки. Я ждал, когда мои солдаты насытятся местью и снова вернутся в строй, чтобы идти дальше за победой. Они уже не остановятся, как и я. Наша численность росла, хотя мы и несли потери, но в каждой деревне или городе к нам присоединялись освобожденные рабы. Изможденные и израненные, они упрямо брали в руки любое оружие и приносили присягу мне и Валлассу. И это были самые страшные бойцы-фанатики, которые напоминали голодных и злых зверей в человеческом обличии. Они не щадили никого. Они последними выходили из пламени, похожие на саанов с окровавленными руками и лицами, а в глазах пьяный блеск наслаждения. Я был для них больше, чем Гела – я дал им то, чего они жаждали долгие годы, и за это они падали передо мной ниц и целовали мои сапоги. Когда мы дойдем до самого Тиана и я займу трон Ода Первого, каждый из моих воинов получит золото и клочок своей земли. Мы будем строить новый мир. Без лассаров.

Ко мне подвели коня, и я запрыгнул в седло, глядя вперед на горизонт, затянутый дымом. Поднял вверх руку с мечом и услышал рев своих воинов позади себя. С каждым воплем тело наполнялось триумфом и почти наркотическим опьянением. Словно и я, и они, хлебнув вражеской крови, стали в сто крат сильнее. Теперь я шел навстречу Маагару, если трусливый пес не сбежал под кресло к своему папочке, то довольно скоро мы с ним свидимся с глазу на глаз, и он отдаст мне то, что забрал. Да, я шел за ней и намеревался вернуть обратно.

Одейя дес Вийяр принадлежит мне, и я не собирался менять ее ни на каких условиях, и проклятый лассарский ублюдок отдаст мне мою наложницу. И не важно, что потом я лично отрублю ей голову.

Сайяр поравнялся со мной и протянул мне флягу с дамасом.

- За победу, мой дас, - сказал он, а я сделал большой глоток из фляги, чувствуя, как обжигает горло и растекается по телу кипяток, согревая омертвевшее тело. Каждый бой приближал меня к ней, и это подстегивало похлеще любой жажды крови врага. Потому что её крови я хотел больше всего. Но напоследок. На закуску, как самый вкусный десерт.

- За победу.

Он выжил…Точнее, я остановил казнь, когда Сайяр потерял сознание. Наказание было достаточным и для него, и для меня. Я не хотел, чтобы он умирал. Только не так. Не как преступник и предатель. Пусть умрет за меня в бою, как он и хотел. Но я не думал, что Сайяр пойдет за мной именно сейчас. Раны от плети были слишком многочисленны и глубоки, а лошадь таскала его по площади несколько кругов. Он встал в ряды воинов сам. Бледный, взмокший от слабости, но встал в строй. В этот момент я понял, что сделал правильный выбор, оставив его в живых. Да, он допустил, чтобы моя женщина трахалась с пленным лассаром и сбежала у меня из-под носа; да, он ее не догнал и не вернул обратно…Но из-за этой суки я не стану казнить самого преданного мне воина. Она недостойна, а Сайяр вынес хороший урок. Более того, теперь между нами уже ничего не стояло. И я видел в его глазах гордость и дикое восхищение. Все же он был прав –лассарская шеана крутила мне мозги и яйца, делая из меня безвольного идиота, готового ради нее отступиться от своей войны. Я рад, что мои глаза вовремя открылись, и мне жаль, что столькие поплатились жизнью из-за лживой твари, истинной дочери Ода Первого. Я мог защитить её, я мог ради нее дарить жизнь своим врагам и отнимать у своих воинов, но, так или иначе, я шел бы на Лассар войной и тащил ее за собой, нравится ей это или нет. Я не считал, что она меня предала, нет. Я считал себя доверчивым идиотом, который принял желаемое за действительное, а она…она выживала, как умела и сдержала свое слово. В какой-то мере я готов был восхититься этим, но я так же понимал, что больше нет ни единого шанса для нас. Для меня. Одейя дес Вийяр - дочь того, кто убил всю мою семью, и больше не будет пощады – я казню её как самого лютого врага. Я казню её как любимую женщину, которая посмеялась над моими чувствами и заставила поверить в Рай на земле посреди кромешного Ада. Я казню её как призрак нашего прошлого, чтобы в будущем больше никогда и ни от кого не зависеть. Наверное, потом я сам буду корчиться в дикой агонии и рыдать, как ребенок, но обоим нам уже не ходить по одной земле. Эта женщина принадлежит мне мертвая или живая. Её сердце будет храниться рядом со мной до самой моей смерти, и в огонь Преисподней я уйду вместе с ним.

Тех, кого я вырезал ради нее, уже не вернуть, но их смерть покрыта нашей славой и многочисленными победами. Кровь лассаров льется рекой, и снег на севере уже давно не белый.

Я снова посмотрел на Сайяра – выглядит намного лучше. Следы ссадин на лице скрывает копоть и пятна вражеской крови, но глаза горят жаждой битвы. Вспомнил, как в дороге он упал с седла в снег, едва мы вышли за ворота Валласа.