Легенды о самураях. Традиции Старой Японии

– Погодите-ка! – воскликнул гость, который никак не мог понять радости родителей. – Поручение, которое вы дали мне насчет лисьей печени, оказалось невыполнимым, поэтому я и пришел сегодня, чтобы принести свои извинения. А теперь я и в самом деле не могу понять, за что вы мне так благодарны.

– Мы благодарим вас, господин, – отвечал хозяин дома, кланяясь до земли, – за лисью печень, которую мы просили достать для нас.

– Я действительно не имею ни малейшего представления о том, кто послал вам лисью печень. Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Прошу вас, выясните как следует, в чем тут дело.

– Ну, это очень странно. Четыре дня назад мужчина лет тридцати пяти-шести пришел с устным посланием от вас и передал лисью печень, которую вам только что удалось раздобыть. И сказал, что на днях придет и сообщит нам цену. А когда мы пригласили его провести ночь у нас, он отвечал, что переночует у родственника в соседней деревне, и ушел.

Удивление гостя все возрастало, и он, склонив голову набок в глубоких раздумьях, признался, что ничего не понимает. А муж с женой пришли в смущение оттого, что так тепло благодарили человека за одолжение, о котором тот ничего не знает, а гость тем временем распрощался и ушел восвояси.

Той же ночью у подушки хозяина дома появилась женщина в возрасте примерно тридцати лет и заговорила:

– Я – лисица и живу на такой-то горе. Прошлой весной, когда я вывела поиграть своих лисят, одного из них поймали какие-то мальчишки, и он спасся только благодаря вашей доброте. Желание отплатить за такую доброту не оставляло меня ни на минуту. Наконец, когда в ваш дом вошла беда, я подумала, что смогу воспользоваться этим. Болезнь вашего сына могла излечить лишь печень, взятая у живой лисы. Поэтому, чтобы отплатить за добро, я вынула печень у своего лисенка, тем самым убив его, а затем мой муж, приняв облик посыльного, принес ее в ваш дом.

И когда лисица рассказывала это, у нее текли слезы, а хозяин дома, желая поблагодарить ее, пошевелился в постели, отчего проснулась его жена и спросила его, в чем дело. А он, к ее изумлению, кусал подушку и горько плакал.

– Почему ты так горько плачешь? – спросила она.

В конце концов он уселся на своем матрасе и сказал:

– Прошлой весной, когда я наслаждался природой, мне пришлось спасти жизнь лисенку, как я тебе тогда и рассказывал. На днях я сказал господину такому-то, что, хотя мой сын и может умереть у меня на глазах, я не стану причиной намеренного убийства лисицы, но просил его, в случае если он услышит, что какой-нибудь охотник будет охотиться на лису, купить ее печень для меня. Как об этом стало известно лисам, я не знаю, но лиса, помня добро, вынула печень у своего лисенка, убив его, а ее муж, приняв облик посыльного от человека, к которому я обратился с просьбой, пришел сюда с печенью. Его жена только что побывала у моей подушки и рассказала мне все об этом. Вот почему помимо своей воли я и растрогался до слез.

Глаза хозяйки дома, когда она это услышала, точно так же застилали слезы, и некоторое время они лежали, погруженные в раздумья, но в конечном итоге, придя в себя, они зажгли лампу на полке, где стояло семейное божество, и провели остаток ночи читая молитвы и вознося благодарности, а на следующий день поведали обо всем своим домашним и своим родственникам и друзьям. Тем не менее, хотя и бывали случаи, когда люди убивали своих детей, в благодарность за благодеяние, не существует другого примера, когда лисицы поступали бы так же, поэтому этот случай стал предметом разговоров по всей стране.

И вот мальчик, который выздоровел благодаря эффективности такого лекарства, выбрал самое прекрасное место в усадьбе, чтобы возвести святилище в честь лисьего божества Инари Сама,[98] и совершил жертвоприношение двум лисицам, для которых купил самую высокую должность при дворе микадо.

В этой легенде утверждение о том, что для лисиц была куплена должность при дворе микадо, конечно же чепуха. «Святые, почитаемые в Японии, – говорится в одном японском авторитетном источнике, – являются людьми, которые в давние времена, когда страна еще только развивалась, были мудрецами, заслужившими благодарность будущих поколений своими великими подвигами и добродетельными поступками, получили божественные почести после своей смерти. Как может Сын Небес, который для своего народа и отец и мать, стать торговцем чинами, должностями и почестями? Если чин был бы предметом торговли, он перестал бы быть наградой за добродетели».