Легенды о самураях. Традиции Старой Японии

– Мы обращались к официальным властям нашей провинции, но безрезультатно. Мы подавали петицию советникам правителя провинции, и также тщетно. Я знаю, все, что нам остается, – выложить свое дело перед ясики нашего господина в Эдо. Но если мы пойдем туда, столь же вероятно, что нас никто не выслушает, а бросят в тюрьму. Если на нас не обращают никакого внимания здесь, в нашей родной провинции, разве чиновникам в Эдо есть до нас дело? Мы могли бы подать нашу петицию в паланкин одного из членов городзю, так как наш господин – член городзю, прямо на улице. Но даже в этом случае ни один из его коллег не станет разбираться, что правильно, а что нет в нашей жалобе, из страха нанести ему обиду, а человек, который подаст нашу петицию таким отчаянным образом, лишится жизни ради бесполезного дела. Если вы приняли твердое решение и полны решимости во что бы то ни стало отправиться в Эдо, тогда конечно же идите и надолго распрощайтесь со своими родителями, детьми, женами и родственниками. Таково мое мнение.

Все остальные согласились с тем, что сказал Согоро, и сошлись на том, что независимо от последствий пойдут в Эдо. Собраться решили в селении Фунабаси на тринадцатый день одиннадцатой луны.

В назначенный день все сельские чиновники собрались в условленном месте, – не было только одного Согоро, старосты селения Ивахаси. И когда на следующий день Согоро так и не появился, они делегировали одного своего коллегу по имени Рокуробэй узнать тому причину. Рокуробэй добрался до дома Согоро ближе к четвертому часу пополудни и нашел его спокойно греющимся у своей угольной жаровни – хибати, словно ничего не произошло. Посланец, видя это, сказал довольно раздраженно:

– Все деревенские старосты собрались в Фунабаси, как и договаривались, и, так как вы, господин Согоро, не пришли, мне пришлось отправиться, чтобы осведомиться, что помешало вам, болезнь или еще какая-то причина.

– В самом деле, – отвечал Согоро, – мне жаль, что я доставил вам столько беспокойства. Я намеревался отправиться в путь вчера, но у меня случился приступ колики, что нередко со мной бывает, и, как вы можете видеть, я сейчас лечусь, поэтому еще пару дней не смогу выйти из дома. Прошу, будьте так добры осведомить об этом остальных.

Рокуробэй возвратился в селение Фунабаси и передал остальным о происшедшем. Все они были возмущены и сочли трусливым дезертиром человека, столь красноречиво разглагольствовавшего прежде, но решили, что поведение одного человека не должно повлиять на остальных. К тому же, как им казалось, дело предстояло несложное, поэтому все единодушно решили отправиться и подать свою петицию. Добравшись до Эдо, они обосновались в районе Бакуротё. И хотя пытались подать свою жалобу различным служащим своего господина, ни один их не послушал, все двери закрывались у них перед носом, и им пришлось вернуться на постоялый двор удрученными и разочарованными.

На следующий день – а это было на 18-й день той же луны – все собрались вместе на улице чайных домов перед святилищем Каннон Сама[79] и, посовещавшись, решили, что, так как они не могут найти удачного средства для достижения своей цели, снова пошлют за Согоро, чтобы тот придумал какой-нибудь план. Поэтому на 19-й день Рокуробэй и некий Дзюэмон отправились в селение Ивахаси в полдень и добрались туда тем же вечером.

И вот деревенский староста Согоро, который решил, что подать петицию будет делом нелегким, позвал свою жену, детей и родственников и обратился к ним с такими словами:

– Я собираюсь предпринять поход в Эдо по следующим причинам: наш теперешний владелец земли увеличил земельный налог, а также налог на рис и другие подати более чем в десять раз, так что перо и бумага не в состоянии передать то состояние нищеты, до которой доведены люди, а крестьяне испытывают адские муки на земле. Видя это, старосты различных деревень составили петицию, но результат их предприятия сомнителен. Поэтому я искренне желаю придумать какое-нибудь средство избавления от этих жестоких гонений. Если мой честолюбивый план не возымеет успеха, то я больше не вернусь домой, и, даже если я достигну своей цели, трудно сказать, как ко мне отнесутся власть имущие. Давайте выпьем вместе по чарке вина, ведь может так случиться, что вы больше меня не увидите. Я отдаю свою жизнь, чтобы ослабить страдания людей этой усадьбы. Если я умру, не плачьте над моей судьбой, не скорбите обо мне.

Сказав эти слова, он обратился к своей жене и четверым детям, подробно давая им наказ о том, что он желает, чтобы они сделали после его смерти, и точно оговаривая каждое свое заветное желание. Затем, выпив прощальную чарку, он бодро распрощался со всеми присутствующими и пошел в чайный дом в соседнем селении Фунабаси, где с нетерпением поджидали его появления два посланца, Рокуробэй и Дзюэмон, чтобы могли рассказать ему все, что происходило в Эдо.