Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо

Соблюдение научной достоверности и следование традициям «твердой» естественнонаучной фантастики стало своего рода фирменным знаком для молодого писателя. Читатель соскучился по хорошей НФ, и имя Нивена, автора скупого, но точного в деталях и не склонного к излишней рефлексии, достаточно скоро оказалось на слуху. Всего шесть лет понадобилось ему, чтобы создать произведение, в котором описывался один из самых грандиозных в мировой фантастике искусственных миров. Правда, за успех приходится платить до сих пор: по оценкам исследователей, с тех пор Ларри Нивену так и не удалось переплюнуть собственный роман «Мир-Кольцо» (Ringworld, 1970), получивший в 1971 году «золотой дубль» — «Хьюго» и «Небьюллу» разом.

Однако, думаю, не только величие этой картины — гигантского дайсоновского кольца, плывущего в космической пустоте, — привлекло симпатии и читателей, и писателей-профессионалов. Цикл «Освоенный Космос» (The Known Space), к которому принадлежит этот роман, обладает и еще одним привлекательным свойством. Он дает впечатляющую панораму экзотических инопланетных цивилизаций, с которыми в этих повестях и рассказах сталкиваются земляне.

В отличие от своих сверстников, Ларри Нивен предпочел идти путем упрощения. Там, где его коллеги громоздили один закон на другой, одно табу на другое, он попытался разобрать завал, чтобы докопаться до самой сути вопроса. Изобретательность — дитя необходимости. Культуры, которые описывает автор, возникли под угрозой полной и окончательной гибели — как, собственно говоря, и текущая человеческая культура. Только угроза смерти, по Нивену, способна выковать новую систему этических норм — или внести необходимые коррективы в старую. Глобальная катастрофа (скажем, падение гигантского метеорита, как в написанном совместно с Джерри Пурнеллом «Молоте Люцифера» — Lucifer’s Hammer, 1977) обнажает человеческие мотивации, очищает их от всего наносного, делает психику уцелевших пластичной и легко приспособляемой к изменившимся условиям. По крайней мере лучшие и самые гибкие из них выживут точно. Надо только уяснить, что дайр изменился и старые заповеди («Не убий», «Не укради» и т. д.) тоже претерпели определенное изменение. Нет, они не перестали действовать — те, кто так решил, жестоко поплатится ближе к финалу, — но порядком трансформировались под влиянием внешних условий.

Этично все, что идет на благо выживанию вида, и точка. Скажем, в романе «Дар с Земли» (Л Gift From Earth, 1968) только появление искусственных органов наносит сокрушительный удар по олигархам, приговаривающим подданных к смерти за малейшие прегрешения только для того, чтобы всегда иметь под рукой органы для пересадки. Правда, герои Нивена с равной готовностью жертвуют и окружающими, и собой, но… Как хотите, а есть в этом что-то от социал-дарвинизма.

В итоге мы возвращаемся к старой-старой, заезженной-заезженной проблеме этического релятивизма. Имеется ли во вселенной некий унифицированный набор правил, которые соблюдает всякое разумное существо, из каких бы химических элементов оно ни состояло и в какой бы среде ни обитало? Запреты, общие для всех, первоэлементы, на которые можно разложить любую, самую сложную морально-этическую систему? И, в конечном итоге, можно ли свести смысл существования к животному: выживанию и размножению? Доступными ему способами Ларри Нивен пытается решить эту проблему в большинстве своих книг.

В цикле «Освоенный Космос», разделив целое на части, сделав представителей чужих рас носителями различных человеческих черт в гипертрофированном, почти карикатурном виде, писатель предлагает свой вариант объяснения, зачем природа наделила этими качествами представителей вида Homo Sapiens. Патологически трусливые травоядные кукольники, опасно агрессивные хищники-кзины и прочие расы, населяющие Освоенный Космос, стали такими только потому, что подобное поведение надежнее всего обеспечивало выживание вида на их родных планетах. В этих экологических нишах человек им не конкурент. Строго говоря, военное столкновение с цивилизацией кзинов должно было стать для Homo Sapiens фатальным, и только глупая случайность да воля автора спасли землян от полного разгрома. Кстати, в сольном «Защитнике» (Protector, 1967) и написанной вместе с Пурнеллом «Мошке в зенице Господней» (The Mote in God’s Eye, 1974) Ларри Нивен более честен: при всей своей живучести человечество в этих романах не в состоянии конкурировать с инопланетянами, с которыми неосмотрительно вступило в контакт. Цивилизации, не способной уничтожить врага, придется умереть, проиграв неизбежную войну за ресурсы, и никакая высокая нравственность не поможет слабому…