Легенды петербургских садов и парков

В 1808 году один из дальних уединенных участков Новой Сильвии выбрали для создания еще одного мемориала в память убиенного императора Павла I. Проект Мавзолея выполнил архитектор Тома де Томон в содружестве с известным скульптором Мартосом. Живым языком камня им удалось создать проникновенный образ безграничной скорби, многократно усиленной вековым сумрачным лесом, из глубины которого вдруг возникают, постепенно усиливая ощущения печали, мощные гранитные колонны портика, фриз, состоящий из трагических масок, и треугольный фронтон на всю ширину Мавзолея, в глубоком тимпане которого ничего, кроме лаконичных слов посвящения: «Супругу-благодетелю». Так же сурово решено внутреннее помещение. Голые стены и на фоне задней — впечатляющая печальная мраморная группа: пораженная горем и покорная судьбе женщина над урной с прахом любимого человека.

С «Мавзолеем Павла» в Павловске связана одна драматическая легенда, полную достоверность ее можно легко опровергнуть простым сопоставлением некоторых дат и чисел. Но мы приводим ее, потому что хорошо знаем, что фольклору свойственно смешение имен, дат и событий, ради постижения содержания и углубления смысла. Если верить фольклору, в строительстве Мавзолея по должности принимал некоторое участие главный архитектор Павловского парка Андрей Никифорович воронихин. И однажды, будто бы находясь на строительстве, 54-летний, полный творческих сил архитектор умер. Обстоятельства его смерти неизвестны, одни говорили, что с ним случился удар, другие утверждали, что он совершил самоубийство. Но все подчеркивали, что случилась эта трагедия не где-нибудь, а именно в «Мавзолее».

Сильвия в переводе с итальянского означает «лес». Лесные участки Старой и Новой Сильвий раскинулись по обе стороны Славянки, на ее правом и левом берегу. Бренна объединил их декоративным так называемым «Руинным каскадом», придав ему характер подлинных древних развалин с обветшавшими вазами, обломками статуй и колонн, с перилами из старых березовых стволов.

Театральная прелесть этого сооружения перекликается с другой декоративной постройкой Бренны — «Пиль-башней», построенной на самом берегу Славянки по его проекту в 1797 году. Это одно из самых оригинальных романтических сооружений Павловского парка. Этот парковый павильон, возведенный в стиле традиционных забав европейского паркостроения XVIII века, представляет собой высокую круглую башню с крышей, покрытой соломой, и узкой наружной лестницей на подпорках, ведущей во второй этаж. Наружные стены Пиль-башни расписал выдающийся театральный художник и декоратор Пьетро Гонзаго. Он довершил создание задуманной Бренной и поражающей своим правдоподобием иллюзии разрушенной от времени старинной постройки.

Пиль-башня

Из сохранившейся в фольклоре старинной легенды известно, что на месте этой декоративной Пильной мельницы в незапамятные времена находилась подлинная лесопильня, которую вдовствующая императрица Мария Федоровна великодушно оставила в пожизненное пользование жившему в ней крестьянину. Впрочем, если верить той же легенде, этого крестьянина никто никогда не видел по причине того, что его вообще никогда не существовало, а мельница «была построена только для красы».

В нижнем этаже Пиль-башни находились пустые комнаты. В них, если верить фольклору, во времена императора Павла Петровича содержались под стражей камер-пажи за дерзкие шалости или «нерадение к своим обязанностям». В просторечном обиходе Пиль-башню до сих пор называют «Пажеской башней».

В 1808 году архитектор Воронихин еще более усилил выразительный образ Пиль-башни легким, тонко прорисованным мостом через Славянку над мощной плотиной, образующей живописный широкий разлив, напоминающий искусственный пруд. Непосредственным строителем моста был каменных дел мастер Д. Висконти. Его имя закреплено в официальном названии сооружения — висконтиев мост. Но в народе его называют «рюмочки». По мощным декоративным каменным вазам прекрасного античного силуэта, установленным на высоких пьедесталах по четырем сторонам моста.