Легенды петербургских садов и парков

В 1826 году появилась художественная ограда и с противоположной, южной, стороны Летнего сада. Она была отлита на Александровском чугунолитейном заводе по рисунку архитектора Людвига Ивановича Шарлеманя-второго. Она не так величественна, как знаменитая ограда со стороны Невы, и в известном смысле находится в тени мировой славы своей «старшей сестры». Но среди истинных петербуржцев эта скромная ограда пользуется давней и заслуженной любовью. Она представляет собой чередующиеся звенья, украшенные изображением тонко моделированной головы Медузы Горгоны. В центре ограды находится вход в Летний сад со стороны Мойки, то есть со стороны города.

Именно поэтому этот вход наиболее популярен среди петербуржцев. Это давнее традиционное место встреч, которое со временем в городской фразеологии было персонифицировано и вошло драгоценной жемчужиной в свод городской мифологии. Петербуржцы, назначая друг другу встречи у южного входа в Летний сад, говорят: «Встретимся у Шарлеманя». Никаких дополнительных уточнений эта формула не требует, а сама фраза стала высшим признанием заслуг как самого Людвига Ивановича Шарлеманя-второго, так и всех без исключения петербургских зодчих.

Марсово поле

В начале XVIII века на запад от Летнего сада простиралось болотистое поле, поросшее деревьями и кустарниками. В 1711–1716 годах лес вырубили и от Невы к Мойке для осушения болот прорыли два канала — Лебяжий, существующий до сих пор, и Красный, вдоль современной западной границы Марсова поля. Впоследствии Красный канал был засыпан. Образовавшийся между Невой, Мойкой и этими каналами пустынный прямоугольный остров назвали Большим лугом. Он использовался для проведения смотров войск и праздников в честь побед в Северной войне. Официальные праздники переходили в народные гулянья с кулачными боями, травлей зверей и другими традиционно русскими забавами. Гулянья заканчивались сожжением праздничных фейерверков, которые в ту пору назывались «потешными огнями».

От них произошло и следующее официальное название острова — Потешное поле. После смерти Петра в короткое царствование Екатерины I поле называлось Царицыным лугом — по имени «Золотых хором», или «Царского дома», стоявшего поблизости там, где позже архитектор росси построил павильон Пристань в Михайловском саду.

В 1740-х годах была предпринята попытка превратить Царицын луг в регулярный сад. Работы велись по проекту архитектора М.Г. Земцова. Однако дальше прокладки дорожек, стрижки кустов и присвоения претенциозного названия «Променад» дело не пошло. На Царицыном лугу вновь стали проводить разводы караулов, военные учения, парады и смотры гвардейских полков. В 1805 году Царицын луг был переименован в честь античного бога войны Марса.

Памятник борцам революции. Фото 1980-х годов

Едва наступали первые весенние дни и поле освобождалось от снега, десятки гвардейских полков с раннего утра стекались на продуваемое невскими ветрами место. «Вот лето наступило, теперь Манеж отдохнет, а Царицыну лугу достанется работа», — говорили солдаты, покидая казармы перед началом учений.

Знаменитые парады на Марсовом поле воспеты петербургскими поэтами, изображены на полотнах художников, отражены в художественной литературе и в городском фольклоре. На них сходились толпы любителей воинского строя и маршевой музыки. Сохранился анекдот, подметивший типичную особенность петербургского быта того времени. «Куда вы ушли без спроса?» — спросила мать двух взрослых своих дочерей. — «Извините, маменька, я пошла смотреть парад на Царицыном лугу». — «Ну, а ты где была?» — спросила мать другую дочь. — «А я также ходила за сестрицею и помогала ей смотреть парад».

Однажды петербуржцы заметили, что на ежедневных утренних разводах стали присутствовать танцовщицы императорского театра. Родилась легенда о том, как однажды во время развода император Павел заметил одну танцовщицу, которая рискнула таким образом прийти на свидание с офицером. Едва сдерживаясь, Павел крикнул: «Вам что здесь надо, сударыня?» — «Мы пришли полюбоваться красотой этого военного зрелища, Ваше величество». Павлу понравился ответ девицы, и он тут же приказал «ежедневно на утренний развод присылать из театра несколько танцовщиц».

Однако не все заканчивалось так благополучно. Однажды на Марсовом поле Павел неизвестно за что разгневался на Преображенский полк. Неожиданно он закричал: «Направо кругом, марш… в Сибирь!» И полк, отличавшийся строгой дисциплиной и беспрекословным повиновением, по словам предания, в полном составе стройно прошагал с Марсова поля по улицам Петербурга. Так он дошел до Московской заставы и «направился далее по Сибирскому тракту». Только около Новгорода преображенцев догнал посланец от императора и объявил ему государево «прощение и позволение вернуться в столицу».