Легенды, рассказанные в пути

Прибежавшие монахи с трудом узнали в путнике бывшего дородного отца-настоятеля. В тот же день устроили торжественную вечернюю молитву и трапезу, после которой усталый путник отправился в свою опочивальню, нежно поглаживая серебряный крест, приобретенный в святая святых христианского мира. «Теперь-то ко мне никто не подступится», – шептал он.

Как только за ним закрылась дверь опочивальни и он опустился на ложе, ему почудилось, что его подняли и несут куда-то прямо на одеяле прочь от монастыря и от города лохматые ведьмы. Что-то сковало ему руки и ноги. Грудь его не могла вдохнуть воздуха, а глаза с ужасом наблюдали за стремительно проносившимися над головой клочьями облаков.

Через некоторое время он увидел себя на берегу глубокого озера. Холм около берега был покрыт майскими цветами. На широкой поляне девочки и молодые женщины кружились в танцах и хороводах. Их тела сияли молодостью, силой и красотой при свете луны. И за ними наблюдали сидевшие на склонах холма и под деревьями группки моложавых, но пожилых женщин, одетых в скромные, но богатые одежды. Одни из них вязали одежду, другие трепали корпию.

Горели костры. На огне в котелках варились какие-то травяные настои, а около костров старухи перебирали травы.

Ведьмы опустили одеяло с Филиппом у подножия холма, там, где под группой деревьев на роскошных коврах сидело несколько древних старух.

– Почему ты преследуешь женщин и ведьм? – строго спросила одна из старух.

– Все они дьявольское отродье, – ответил Филипп.

– Но разве не женщина тебя выносила и родила? – спросила другая.

– Моя мать замолила свои грехи и получила прощение, – ответил Филипп.

– Но она так же грешила, как и другие, как те девочки, что кружатся, одетые только в гирлянды цветов под лунным светом.

– Вы не можете их защищать. Их породил дьявол, и прокляла святая Матерь Церковь.

– Мы существуем намного дольше, чем твоя церковь и дьявол, которого придумали мужчины. Наша сила много больше, чем ты предполагаешь. И твой Бог не давал тебе права суда над твоими близкими. Сейчас ты отправишься в чистилище и узнаешь, сколько невинных душ отправил ты раньше времени на тот свет и какая кара тебя ожидает.

Женщина махнула платком или просто рукой, и через мгновение Филипп оказался на вершине горы, на краю пропасти среди облаков, обступающих узенькую тропинку, бегущую по гребню к воротам в высокой стене. Стена, похоже, висела в воздухе, а к воротам вел узенький мостик.

Перед воротами стоял Петр-ключник. Такой, каким он был нарисован в алтаре церкви святого Франциска, и сурово глядел на идущего к нему Филиппа.

Ни слова не говоря, он отворил калитку, и Филипп оказался перед тремя судьями, которые разбирали судьбу и грехи когда-то казненных им ведьм.

Он попытался что-то сказать, но невидимая сила бросила его на грубую скамейку подсудимого и сковала губы.

– Что ты делала во время эпидемии? – спрашивал судья.

– Я варила травы для заболевших. Раздавала им еду и помогала сменить одежду. Мы сжигали старые одежды, чтоб болезнь не перешла на здоровых, и готовили отвары для скота и свиней прежде всего.

– В чем вас обвинили во время суда инквизиции?

– В заговоре и распространении болезни.

– Почему?

– Потому что только мы не боялись войти в дом к заболевшим.

– Сколько детей вы спасли?

– Все, кто спаслись в нашей деревне, это дети, которых мы увезли на летние пастбища.

– Как ты смел вынести обвинительный приговор этим женщинам? – обратился судья к Филиппу.

– Они сжигали имущество христиан, соблазняли монахов к сожительству и связались с дьяволом.

– Почему ты думаешь, что они связались с дьяволом?

– Только он мог им дать защиту от болезни.

Прошло несколько часов. Бесконечной чередой проходили перед судом и перед Филиппом женщины и ведьмы. Самой большой из доказанных вин которых было сластолюбие, которое выражалось в склонности к плотскому греху с мужчинами и еще, хуже того, с монахами.

Одна из подсудимых спросила судей, что если их единственная вина – сластолюбие, то где же мужчины, которые должны отвечать наравне с ними за этот грех?

В этот момент у Филиппа прорезался голос, и он с негодованием обрушился на женщину, вспоминая все те проклятия, которые он слышал в их адрес от обманутых мужей, любовников, отцов и братьев.

– Тебе ли проклинать нас? – спросила женщина. – Разве ты без греха, что можешь бросить в нас камень?

И вдруг на стене перед глазами судей поплыла галерея портретов женщин, которых обманул, купил или изнасиловал Филипп в то время, когда он еще имел оба глаза и продавал свой меч и свои руки за скромное жалование наемника в феодальных войнах.

– Твои грехи тоже не закрыты, магистр, – сурово обратился к нему судья. – Ты виновен поболе их, и тебе не придется долго находиться в чистилище. Ад давно плачет о тебе.

– Но я всю жизнь воевал за святую Матерь Церковь, а ведьмы…