Легенды российских тамплиеров

Слышал Ридерфорд, что графиня убеждала де Люнеля обложить крестьян большими налогами, взять у них половину имущества, а у того, кто побогаче, то еще больше, и отдать собранные средства на дело завоевания гроба Господня. И снова не прекословил рыцарь де Люнель, а на другой день был большой шум в селениях, окружающих замок, и графиня думала, что её совет был исполнен. На самом же деле окрестные крестьяне принимали у себя и угощали отправляющихся в Палестину. Слышал Ридерфорд, что графиня убеждала рыцаря на полгода отложить отъезд в Палестину, рассчитывая, что де Люнель останется во Франции и дольше, так как через полгода едва ли пойдут корабли с войсками на Восток, но рыцарь и здесь не спорил с дамой. Приготовления к скорому отъезду были как-будто оставлены, но эта работа шла поздно ночью…

Ридерфорд не спал. Он сидел в зале отведенного ему помещения, окруженный приехавшими с ним рыцарями, пажами и слугами. Все собравшиеся внимательно слушали разговор, который велся в комнатах, занятых графиней де Ленорман.

Со злобой она говорила: «Нам остается только одно — убить рыцаря. Он не поддался на мои просьбы: не выгнал кавалера с дочерью из их замка, не разорил крестьян податями, не отложил отъезда в Палестину. И здесь и там он очень опасен. Как убить его, не навлекая подозрения на нас?»

«О, это легко, — ответил один из приближенных графини, — постарайтесь, чтобы была устроена большая охота»…

Ридерфорд и его окружающие быстро вышли из спальни.

«А на охоте мы сбросим его с коня прямо на кабана и, если кабан не убьет его, мы поможем кабану», — продолжал приближенный графини.

«Я…», — начала графиня, но её слова прервались восклицанием ужаса. В комнате её, прямо перед дверями, выходящими в коридор, лежал гигантский сфинкс, неподвижными очами смотря на графиню и нетерпеливо царапая пол когтями передних лап. Графиня и её свита бросились к другим дверям, но перед ними стоял призрачный рыцарь-гигант в доспехах, с угрозой поднявший меч, а за ним виднелись другие такие же рыцари.

«Что тебе надо, Трон?» — спросила графиня.

«Завтра же уезжай отсюда со свитой», — прозвучал ответ.

Одну минуту колебалась графиня, но, поглядев на своих явно растерявшихся рыцарей, ответила:

«Так будет, но я зову тебя и твоих на суд пэров».

«Явимся на суд», — ответил сфинкс, и рыцари и Трон исчезли.

На другой день к графине Ленорман прибыл гонец с каким-то важным для нее известием, и она со свитой, далеко провожаемая Раймондом де Люнель и его гостями, уехала из замка.

В назначенное время рыцарь де Люнель в сопровождении рыцарей, оруженосцев и простых воинов, отправился в Палестину.

В далях несказанных собрался суд высокий. Трон позвал трех мудрых Серафов как судей, трех сильнейших тёмных Арлегов позвала тёмная Арлегина и сурового джина Арана выбрали судьи председателем суда.

«Только силой принудил меня Трон уехать от Раймонда де Люнеля. Но не имел он права силу применять в споре о власти над ничтожным зверьком, человеком именуемым», — сказала тёмная Арлегина.

«Я не подумал бы удалить тёмную Арлегину, если бы она зло не замышляла», — ответил Трон.

«Какое зло? Я хотела помешать рыцарю ехать в Палестину убивать так называемых сарацин под тем нелепым предлогом, что в их владениях находится гроб Эона».

«Что скажешь Трон?» — спросили судьи.

«Я не помешал бы ей добиваться этой цели. Нет гроба воскресшего Эона. Нет пещеры, в которой бы лежало Тело Его. Нелепо было желание рыцаря идти убивать сарацин. Но тёмная Арлегина обидела старика-кавалера тем, что хотела унизить его».

«Мне не удалось», — ответила тёмная Арлегина.

«Арлегина хотела обидеть вассалов рыцаря», — продолжал Трон.

«Мне это не удалось», — снова произнесла тёмная Арлегина.

«Она старалась, чтобы де Люнель не ехал в Палестину, и за это я не был в претензии на нее. Только средства её были плохи. Она хотела убить рыцаря и сговаривалась об этом со своими слугами, а я решил помешать ей и помешал убить рыцаря».

«Но де Люнель сам собирался ехать в Палестину со своими людьми, чтобы убивать и обижать людей».

«А я говорю: не должны джины силой вмешиваться в дела людей. Бессмыслицей станет в этом случае жизнь всех людей».

«Но лярвы все равно будут вмешиваться в их жизнь».

«Дикие звери и гады ядовитые будут причинять им вред, но из этого не следует, что мы людям вредить должны».

«Не о злодеянии, а о добродетели говорю я», — отвечала тёмная Арлегина.

«Плохо добро, плохими средствами творимое», — возразил Трон.

«Это в твоем космосе, а не в космосе людей».

«Вы дали нам возможность прочесть все помыслы ваши. Мы будем совещаться», — сказали судьи, и спустя некоторое время вынесли приговор: «Только Эоны могут безнаказанно вмешиваться в дела людей. Все остальные джины отвечают перед судом своего космоса за такое вмешательство. Всякий другой суд, и наш в том числе, не компетентен. Лучше будет, тёмная Арлегина, если ты откажешься от этого суда. К чему он тебе? Лучше будет, Трон, если ты сумеешь оказать большую услугу тёмной Арлегине, которая недовольна тобой. Суд окончен».