Легенды Севера

– Ты так не думаешь, но мы видели вас в деле и были смущены и напуганы. Во-первых, Локи соревновался в скорости еды с Локи, который является самим Огнем. Неудивительно, что он сжег и кости и поднос, в то время как Локи съел только мясо. Что касается Тьяльви, то он соревновался с Хуги, являющимся моей Мыслью. Понятно, что у Тьяльви не было шансов, но в первом забеге он отстал совсем немного!

– А что скажешь обо мне?

– Конец рога, из которого ты пил, лежит в море. Когда выйдешь на берег, посмотри, каким мощным потоком впадает туда вода. Хотя было ясно, что это невозможно, но мы на миг затаили дыхание, потому что нам показалось, будто ты действительно сможешь выпить океан. Кот был не кто иной, как Мировой Змей, который растянулся на дне моря и опутал землю так, что его пасть находится рядом с хвостом. Когда ты поднял спину чудовища к небу, казалось, тебе удалось оторвать его от его лежбища. Мы испугались, уж не наступил ли Судный день!

– Мне уже приходилось встречаться со Змеем, – сказал Тор. – Знай я раньше, что это он, чудовищу не поздоровилось бы.

– И наконец, ты боролся с Элли, которая является Старостью. Никто не может победить ее!

– Вижу, ты здорово одурачил нас, – сказал Тор, – теперь моя очередь.

С этими словами бог поднял молот, но гигантская фигура великана вмиг растаяла в тумане. Совсем рядом с Тором раздался ехидный смех. Бог развернулся и увидел, что очертания крепости стали расплываться и вскоре совсем растворились.

– Помни свое обещание, – послышался громкий голос. – Никогда больше не приходи сюда!

– Думаю, что не приду, – мрачно согласился Тор. – Но если нам суждено где-нибудь увидеться еще раз, берегись!

– Позабочусь, чтобы этого не случилось, – ответил голос. – Прощай!

Тор положил свое оружие на плечо и направился со своими попутчиками по пыльной долине к морю.

Бальдр Прекрасный

– Вставай, великая прорицательница! – раздался громкий голос в туманной темноте. Громкие призывы летели над голыми равнинами, и сырые невидимые горы эхом отзывались: – Вставай!

Тьма безмолвствовала, и не было видно ничего, кроме огонька, который мерцал на копье всадника. Из черного могильного холма, перед которым он остановился, послышался приглушенный сонный голос:

– Дай мне покоя. Я покрыта инеем, промокла от дождя и холодной росы. Я давным-давно мертва. Зачем опять поднимать меня?

– Просыпайся! – опять крикнул всадник и поднял свое копье. Падающий от него свет осветил его синий плащ, серые одежды и длинную седую бороду. – Это зову тебя я, Один, отец всего мира. Я пришел узнать кое-что у Хель.

На холме в тумане что-то зашевелилось, и снова послышался голос. Только теперь он был ближе:

– Я давно в королевстве Хель, мрачной королевы мертвых. Что ты хочешь узнать у этой ужасной богини?

– Почему Хель преследует снами Бальдра, самого прекрасного и славного из богов? Почему бы ей не явиться самой, пока не произошло ничего страшного? Она наводит мрак на его сияющее лицо и приводит в смятение богов, чье счастье зависит от него.

– Хель повелевает прекрасному Бальдру явиться к ней, и она продержит его у себя до Судного дня, – ответил монотонный голос прорицательницы. – Она велит своим слугам варить мед для пира, украшает свои скамьи и зал золотом.

– Хель никогда не получит Бальдра! – крикнул Один. – Бальдр – сокровище всего мира. Он – красота и безоблачная радость, чистая святость, которая не знает зла.

– Отпусти меня, – простонала туманная фигура. – Я ответила тебе. Находиться здесь – пытка для меня. Я должна вернуться к мертвым.

– Спи спокойно, прорицательница, – сказал Один. – Ты больше не будешь страдать от дождя и снега. А Хель напрасно украшает свой дом для моего сына, потому что мы сможем защитить его.

Туман снова сгустился, и на могильном холме стало тихо. Один пришпорил коня, и тот понесся быстрее ветра, его грива и хвост развевались, словно облака. Огонек от копья бога становился все меньше и наконец совсем исчез. Безмолвие, нарушаемое только звуками падающих со скал капель, вновь воцарилось на темной земле.

Боги грустили из-за странных снов Бальдра, их печалило его помрачневшее лицо. Однако, когда Один принес в Асгард слова прорицательницы, их смятение превратилось в черное отчаяние. Счастье всего Асгарда было в Бальдре. Никто не мог даже мысли допустить, чтобы потерять его. Наступила долгая тишина.

– Хель не получит моего сына! – крикнула наконец жена Одина Фригг. – Я этого не допущу! Все на земле поклянутся мне, что никогда не причинят никакого вреда Бальдру.