Легенды Шаннары. Служители темных сил

— Просто у меня другое призвание, Инч. Это тянется из глубины веков и определяет мой путь. Откровенно говоря, это нечто вроде завета посоха. Хочешь узнать о нем побольше? Что ж, кое-что я могу тебе рассказать. Этот посох не передается по наследству — право носить его нужно заслужить. Он вручается тебе вместе с набором правил по его использованию. Главная обязанность носящего посох заключается в том, чтобы защищать тех, для кого он был создан еще в те времена, когда никто и представить себе не мог, что на нас обрушатся Великие Войны. Посох передал мне мой предшественник; он выбрал меня и завещал мне продолжать дело тех мужчин и женщин, которые носили его на протяжении веков.

— Что это за занятие? Разве оно не похоже на мое?

Серый Страж пожал плечами.

— Я по-прежнему далеко не все знаю о том, чем ты занимаешься, так что мне трудно судить об этом. Но меня нельзя нанять, и не я выбираю свой путь. Я охраняю покой людей, которые убежали от Великих Войн и с тех пор не бывали в большом мире. Но теперь им придется задуматься об этом, хотят они того или нет, потому что большой мир вот-вот вторгнется в их жизнь. Я оберегаю и патрулирую границы их убежища с тех пор, как мне это поручили делать, но теперь мне известно, что существующий там порядок вещей рушится. Они всегда знали, что когда-нибудь это случится, что им придется вернуться в твой мир, их старый мир. Но знать и принять — разные вещи. Они никак не могут поверить, что это действительно происходит, не поверят и мне, когда я попробую убедить их в этом.

— Значит, ты работаешь бесплатно и не пользуешься уважением тех, кого защищаешь. — Инч выразительно выгнул бровь. — Пожалуй, лучше я и дальше буду заниматься своим делом. По крайней мере, оно имеет смысл.

Серый Страж улыбнулся.

— Я тебе кое в чем признаюсь: видишь ли, я не знаю, имеет ли смысл то, что делаю я. Люди — странные создания, и далеко не всегда они понимают, как именно обстоят дела.

— Та же самая история и здесь, дружище. — Инч широким взмахом руки обвел окрестности. — Такова наша история, если подумать. Только посмотри, как мы стали теми, кем стали. Великие Войны выкосили всех подчистую, а те, кто уцелел, превратились в бездомных бродяг. Потом у них появились новые семьи. Им пришлось держаться вместе, чтобы выжить, а это было нелегко. Во всяком случае, так гласят легенды, что дошли до нас. Тогда дела были плохи. Очень плохи. — Он вдруг подался вперед. — Вот что мне запомнилось из тех историй, что я слышал. В самом конце Великих Войн на этот мир обрушились катаклизмы, в результате которых земля была изуродована и отравлена на целых двести лет. Почти никто не выжил. Те, кому повезло уцелеть, ушли на север или на юг, или затаились в своих убежищах, пережидая плохие времена, или зарылись под землю, или ушли высоко в горы. Кое-кто так и не тронулся с места, но им повезло. А часть людей превратилась в уродов, мутантов, а то и похуже этого. Впрочем, уцелели немногие. Большинство из тех, кто выжил, погибли в первые пять лет.

Он, глядя невидящим взором в темноту, передернул плечами, как будто его бил озноб.

— Это было давно, Сидер, и теперь никто не знает, как все было тогда на самом деле. А мы живем здесь и сейчас, но и настоящее отнюдь не радует. Ты хотел знать, как обстоят дела? Хорошо, я расскажу тебе.

Он помолчал, словно собираясь с мыслями или раздумывая, с чего начать.

— Да уж, с чего ни начни, все плохо. Около ста лет после окончания Великих Войн люди жили, как звери. Некоторые живут так и сейчас, но тогда так жили почти все. Они подбирали объедки и дрались из-за них. Они убивали себе подобных, если чувствовали, что те угрожают им. Они даже пожирали друг друга, как мне рассказывали. Найти пищу было нелегко, и голод стал их повседневным спутником. Люди, превратившиеся в нелюдей, и люди, оставшиеся людьми, — все они оказались в схожем положении. Цивилизация прекратила свое существование. То же самое произошло и с порядком, нравственными принципами, понятием добра и зла. Наверное, были и те, для кого все это оставалось значимым, кто пытался жить по совести, но большинство прогнулись под окружающий мир и стали теми, кем должны были стать, чтобы выжить.

— Я предполагал, что нечто подобное может произойти, — заметил Сидер.