Легенды Соединенного королевства. Мир света

– Так себе поступок на первый взгляд, да? Но разве ответ не очевиден. Отец не допустит распространения слухов о том, что кольцо исчезло. Если в Совете Старейшин пронюхают о его пропаже, то безупречная репутация нашей семьи сильно пострадает. Когда придёт время, я, надрав зад Деснице Девяносто Девяти Спиц, тайно ворочусь к отцу, чтобы поведать о своих подвигах и отдать реликвию. Вернее, не отдать, а обменять её на возможность вернуться в Зарамзарат, так сказать, из «длительного секретного похода».

– В каком смысле – секретного? Ты говоришь так, как будто в Зарамзарате не знают, куда ты делся.

– Именно, что не знают. Для Надургха я – всё тот же старейшина войны, а ты – брат по крови, потому как о том, что произошло ночью, со смертью Каравара и его телохранителей теперь известно только двоим – брату и отцу.

– И что с того?

– То, что отец больше никому на свете не откроет того факта, что я покинул клан не по его воле. Скорее всего, какая-нибудь правдоподобная история, объясняющая моё отсутствие, уже вовсю гуляет по галереям города. Впоследствии, если я не объявлюсь через год или два, будет объявлено, что мой отряд, например, защищающий отдалённые прииски Надургха от горных троллей, пропал без вести в лабиринте туннелей.

– Лихо ты всё разложил по полочкам, – обронил Грешем. – Но как по мне, в картине много незакрашенных мест.

– Ты о чём? – поинтересовался Дурнбад.

– Белые пятна – их видно. Подумай, ведь Дунабар может мыслить иначе, чем ты. Вдруг, когда ты предстанешь перед ним, тебе будет грозить опасность?

Дурнбад закусил губу, а я добавил:

– Что помешает ему придерживаться заданного курса? Я имею в виду – ты так красиво придумал про троллей и рудники…

Поглаживая Мурчика, Серэнити жёстко скомпоновала наши завуалированные вопросы:

– Проще говоря, почему ты так уверен в том, что, завладев кольцом Буля, Дунабар оставит тебя в живых?

– Я знаю своего отца. На низость он не пойдёт, – немного помолчав, ответил гном.

– В пёстром саду догадок я ясно вижу цветок с чёрной окаёмкой – любовь и доверие Дунабара ты потерял навсегда, – промолвила Великий инквизитор, водя тонкими пальцами по полосатой шерсти кота.

– Подчас, чтобы преодолеть зло, приходиться чем-то жертвовать, – вздохнул Дурнбад.

– Ты не жалеешь, что пошёл с нами? – спросил Грешем.

– Нисколько. Ныне мой долг и желание слились воедино.

– Ох и наплачется Десница Девяносто Девяти Спиц из-за того, что ты присоединился к нашей компании, – улыбнулся я.

– Ей не укрыться от моего молота!

– Твои благородные порывы меня восхищают, – одобрительно кивнула Великий инквизитор.

– Я из клана Надургх! Благородство у меня в крови! – пророкотал гном, раздувая ноздри.

– О, благородный Дурнбад из благороднейшего клана Надургх, от чего же ты так громок? Я практически заснула! – сонно пролепетала прижавшаяся ко мне Эмилия.

– Вздремнуть нам и правда не мешает, – более тихим голосом отозвался старейшина войны.

– Этот день вымотал даже меня, – согласилась Серэнити, укладываясь возле колдуньи.

– Тогда все на боковую, – заключил я, обнимая подругу за плечи. – Доброй ночи.

Устраиваясь поудобнее, я поднял глаза наверх. Звезды ярко блестели на чистом морозном небе. Ночь выдалась спокойной и ясной. Охватывая события минувшего дня, я невольно содрогнулся, вспомнив о том, как гремел лёд в Проходе Безнадёжности. Что вывело меня из его всесокрушающей утробы? Счастливый случай, предопределённость Судьбы или Вселенское Провиденье? Что толку гадать, я дышу, и это главное. Стиснув под панцирь пробравшегося ко мне Снурфа, я стал грезить о беззаботном прошлом, которое ещё так недавно было для меня нормой.

Мой Шато, мой любимый дом, как я скучаю по тебе. Находясь непомерно далеко и не зная, сохранился ли ты, я лелею в памяти твои залы и мансарды, парапеты и уютные комнатки, твоих обитателей и милые взору вещи. Бывало, дождь барабанит по окну, а я сижу в кабинете и не спеша пишу книгу, посвящённую изучению природы Весёлых Поганок. Удастся ли мне закончить свой труд, или большинство страниц так и останутся пустыми? Чьи руки когда-нибудь поднесут недописанную книгу к глазам? Безымянный путник, забравшись в опустевший и разграбленный холл, поднимет с пола пыльный фолиант. Что он там найдёт? Наблюдение за цветением стеклянного корня? Умозаключения о пенных барашках Моря Призраков? Домыслы о взаимовыгодном симбиозе грибов и деревьев? Кому это нужно? Моя книга полетит в угол, а потом истлеет и рассыплется в прах. Скорее всего, так будет, если я умру, но пока я жив, мою душу пронизывают полупрозрачные ниточки веры. Я верю, что всё будет хорошо… Вселенная, я верю…

Унося от всех переживаний и невзгод, сон окутал меня светящимся покрывалом. На короткий миг я сбросил с себя цепи Бытия и ушёл в душистое поле куманики.