Легенды Таркона. Алесандра

— Ну да. Ах да, прости. Позволь представиться: Райлан Итонский. Хм… я племянник его величества.

— А-а-а… — только и смогла выдавить я. — И?

— Что «и»? — собеседник вопросительно приподнял густую бровь.

— Чем обязана чести?

— Хм… — парнишка явно впал в ступор. Правда ненадолго. — Просто узнал, что в универ одновременно со мной поступила, пусть и дальняя, но всё же родственница. Решил познакомиться. Не вижу в этом ничего предосудительного.

Я лишь кивнула, не найдясь, что ответить. Не привыкла я десятую воду на киселе роднёй считать, но свои привычки другим навязывать тоже мне не свойственно. Хочет считать меня родственницей, пусть будет так, от меня не убавится. Одно странно, сколько не всматриваюсь в его ауру — ничего не могу разобрать. Все характерные для того или иного настроения оттенки словно бы перемешаны, смазаны. Интересно, это врождённая защита или амулет какой-нибудь? Как же мало я ещё знаю.

— Почему такой выбор факультета? — как ни в чём не бывало продолжил разговор «родственничек».

— А чем он плох?

— Не женское это дело…

— Это смотря с какой точки зрения смотреть…

— И какова же твоя?

— Никогда не мечтала стать домохозяйкой, — якобы безразлично пожала я плечиками, хотя внутри всё бурлило, каждый раз, когда я слышала такие вот высказывания от заядлых шовинистов. Да и вообще, наличие родственной связи, с учётом пятиминутного знакомства не даёт ему права судить о правильности моего выбора! Но это всего лишь мысленные возмущения, в слух же я поинтересовалась: — Вот вы бы пошли на лекарский или бытовой магии?

— Я мужчина! — воззрился он на меня, явно недоумевая: как я додумалась спросить о подобном?

— А я — уважающая себя женщина! — парирую.

— Что неуважительного в том, чтобы заниматься хозяйством или лечить людей, как и большинство женщин?

— Не вижу особой ценности в том, чтобы быть как все, — отвечаю.

Бесит, ей богу! Ещё и непонятно: что ему надо? Зачем завёл этот разговор? Чего хочет добиться своими нравоучениями?

— Так и скажи, что жениха решила сама выбрать. Факультет-то мужской.

— Чушь! — вспылила я. — Это всё, что вы хотели мне сказать? — упорная делая акцент на «вы», произношу, как бы подчёркивая дистанцию между нами.

— Да нет, это как-то само собой вырвалось. Извини, если обидел. Редко девушки думают о чём-либо кроме платьев и женихов. За всю жизнь лишь двоих таких видел.

К этому моменту я начала откровенно нервничать. Нет, не из-за этого «родственничка», а из-за того, что время неумолимо бежит вперёд и у меня в гостиной скорее всего уже полным-полно народа, а я здесь рассиживаюсь. Но и уйти, не выяснив, что ему собственно от меня надо — не могу. Любопытство потом загрызёт, а умирать в рассвете лет в мои планы тоже не входит.

— Предлагаю объединиться. Мы из высокородных, а таких, поверь мне не любят.

— И как же ты представляешь себе это так называемое «объединение»?

— Алесандра Лорентайн! — донёсся из-за спины голос ректора, и я вздрогнула от неожиданности. — Вам было сказано — не покидать стен общежития!

Вот чёрт! А я и забыла…

— Простите, — вмиг подскочив со своего места, промямлила я.

И вот умеет же парой слов и взглядом заставить чувствовать себя виновной во всех известных и не известных грехах.

— Господин Дортанс, не слишком ли вы суровы с моей э-э-э… в общем, сестрой? — вклинился в разговор «десятиюродный братишка».

— Райлан Итонский, ваши сословные привилегии остались за стенами Университета, — тут же поставил его на место ректор, и добавил: — И мы сейчас это обсудим. А вы, сеньорита, будьте добры вернуться в свои комнаты и обеспечить там тишину и покой в столь позднее время.

У меня аж опустилось всё внутри от этих слов. Неужели эти девицы из общества дебош устроили и у меня возникли новые проблемы?

К зданию общежития я буквально долетела, собственно, как и на чердачный этаж. Снаружи ничего слышно не было. То ли никто так и не пришёл, и ректор меня просто на испуг взял, то ли гости, получив нагоняй успели притихнуть к моему приходу. Дверь отворяла, затаив дыхание.

— Ух… — вырвалось у меня из груди, когда я узрела переполненную особями женского пола гостиную.

— Алесандра! — воскликнула графиня и направилась ко мне навстречу. — Ну вот теперь можно считать, что все в сборе. Позвольте представить вам, мои дорогие, нашу новенькую, милостиво предоставившую на этот вечер в наше распоряжение — это прекрасное помещение. Герцогиня Алесандра Лорентайн-Ливонская, — объявила она, и наклонившись ко мне шёпотом добавила: — Ты не говорила, что у тебя здесь прислуга.

Так и хотелось съязвить, ответив чем-нибудь типа — «А должна была отчитаться?», но сдержалась.

— Всё тайное когда-нибудь становится явным, — с милой улыбкой отвечаю, а сама, стараясь делать это как можно незаметнее, разглядываю окружающих.