Легенды выживших

— О'кей, — сказал он, раздумывая, сразу повесить трубку или все-таки подождать. Эти нелегальные эмигрантки с поверхности, получившие работу в кафе, очень любят изображать из себя дочек Рокфеллера. А как доходит до расплаты за бессонные ночи, а порой и дни, из ниоткуда появляется или муж, или любовник, или просто сосед с бейсбольной битой… Боксер-бандит снова возник в голове Люка, потирая друг о друга бесформенные кулаки, похожие на говяжьи окорока…

Ну уж нет! Хватит! Хватит изображать из себя влюбленного придурка, рассчитывая, что эти суки неизвестно куда денут своих мужей и вывалят перед ним свои миллионы. Лавочка закрывает кредит и переходит на наличные.

— О'кей, — сказал Люк снова. — Мои услуги стоят пятьсот старых долларов в сутки.

— Вау, — сказала трубка. У нее был несколько резкий, но довольно-таки приятный голос. — Я надеяться, что вы оправдать эти деньги. Я буду в девятнадцать часов в сквере у собор Святого Доминика. Как вас зовут?

— Люк, — сказал Люк.

Трубка прыснула. И еще несколько секунд из нее неслись звуки, будто на другом конце провода хохочут, зажимая рот ладонью.

— А вас? — спросил Люк, когда ему надоело слушать приглушенные всхлипы.

— Татьяна, — влажно сказала трубка.

— Та-ть-я-на.

Люк покатал на языке непривычное имя. Сразу вспомнился двухсотлетней давности фильм и Лив Тейлор на коньках, в чем-то длинном, смешном и черном, похожем на монашескую рясу.

Люк поскучнел окончательно. Эмигранты из бывших русских кварталов — это всегда мафия. Но с другой стороны, пятьсот в день… Какая хорошо оплачиваемая работа без риска?

— Как я вас узнаю, — спросил он.

— Это я вас узнаю, — сказала трубка. — Но чтоб не потеряться — я есть буду на красный электроцикл «Апоклепс», номер…

«Продешевил», — с тоской подумал Люк.

— До встречи, — нежно сказал он и повесил трубку.

* * *

…Она действительно приехала на «Апокалипсисе». И у нее были длиннющие ноги, огромные глаза, роскошные волосы, обтягивающее черное платье и рвущаяся наружу из-под платья великолепная грудь.

— О, господи, — пробормотал Люк, потом мысленно перекрестился, одернул свой почти новый пиджак, подаренный кем-то из бывших пассий, облизнулся и уверенным шагом направился к девушке.

Ей было не больше двадцати пяти. Ну, может, двадцать шесть. Подойдя ближе, Люк представил ее голой в постели и тут же похвалил себя за то, что сегодня он выбрал из своего гардероба пиджак подлиннее.

— Хэллоу, — сказал Люк и мягко улыбнулся.

— Хай, — улыбнулась она. — Садись.

Кожаное сиденье мягко приняло в себя несколько напряженную спину Люка.

— И куда мы поедем?

— Ко мне, куда же еще? — удивилась она. — Кстати, вот твои деньги за сегодняшний день.

«Парень, похоже, ты попал в сказку», — подумал Люк, пряча пачку старых долларов во внутренний карман и скользя взглядом по длинным ногам, жмущим на педали. Полы пиджака уже не спасали.

Она перехватила его взгляд и усмехнулась.

— Ты меня хотеть?

— Да, — влажно сказал Люк и так же влажно попытался заглянуть ей в глаза. Он знал, что бабам почему-то больше всего нравятся его глаза. И только потом развитые каждодневными упражнениями бицепсы и задница.

— Все мужики меня хотеть, — сказала она и надела темные очки, хотя сегодня искусственное солнце жарило не так уж сильно.

«И эта тоже сука, — подумал Люк, откидываясь на сиденье. — Но какого черта такая красивая и богатая сука знакомится по объявлениям?»

— У тебя красивый глаза, — сказала она, словно в ответ на его мысли. — Мне нравятся мужики с красивый глаза.

Люк мысленно усмехнулся. Да уж, что есть — то есть, спасибо маме, предки которой были мексиканцами. По крайней мере теперь все понятно. Хорошо, что он додумался напечатать свое фото в этом поганом журнале…

Электроцикл мягко остановился, слегка вдавив Люка в кресло. Под ложечкой приятно заныло…

Чудеса продолжались. Хотя вряд ли это можно было назвать чудом. Само собой разумеется, что владельцы «Апокалипсисов» последней модели не живут в меблированных квартирках с рисунками граффити на дверях.

Это был трехэтажный особняк в самом центре Старого города — с колоннами, высокими окнами, стрижеными лужайками, небольшим парком и кирпичным забором с протянутой поверху колючей проволокой под током. Люк определил это по слабому гудению, после того как вышел из машины. Две телекамеры, торчащие над входом в особняк, подозрительно уставились на него.

— Проходи, не стесняйся, — сказала Татьяна, дергая Люка за рукав.

Двери распахнулись сами собой. За ними стоял высокий пожилой джентльмен в строгом черном костюме. В голове пожилого джентльмена, похоже, были вмонтированы такие же камеры, как и над входом. Глазки этих камер так же подозрительно уставились на Люка из-под тонких седых бровей.

— Это Люк, — просто сказала Татьяна. — А это Фредерик, наш камердинер.

Камердинер слегка кивнул, не сводя с Люка своих телекамер.

— Пошли-пошли.