Легенды звёздных далей

Помнится, точно так же он отреагировал на вопрос Старика во время сложнейшего эксперимента «Соратник». Старик тогда спросил, как бы между прочим, кого именно Странник отправил в капсуле в недра звезды Окобым, если белая лабораторная мышь, выбранная для этого эксперимента, осталась сидеть в клетке на лабораторном же столе? Странник ответил в том же духе, что, мол, не лезьте под руку со своими дурацкими вопросами…Вы ничего не понимаете в медицине… И только когда ему продемонстрировали ту самую клетку с мышью, он – совершенно спокойно! – признал, что, возможно, по рассеянности поставил в капсулу другую клетку. С Ромуальдом.

Смею Вас заверить, Любезные Читатели и Читательницы, я достаточно хорошо воспитан, а посему не склонен видеть в произошедшем злого умысла, имевшего место в отношении меня со стороны Странника. Но признаться, нет-нет, да и подумаю: это до такой же степени нужно быть рассеянным, чтобы спутать меня с белой мышью?! Я же русским языком ругался, когда Странник ставил клетку в капсулу!!!

Впрочем, я несколько увлёкся – хотел рассказать Вам совершенно другую удивительную историю, которая пришлась бы как раз к месту: про кукушку. Ну ладно, это потом, ибо Счастливчики уже привезли нашего пленника на Тарелку, и Вас, конечно же, больше интересует собственно Гремлянин, нежели мои лирические отступления про кукушку.

Немногим простым смертным доводилось бывать в Святая Святых Странника – его Наинаучнейшей Лаборатории. И тем более, ещё ни одному простому смертному не удавалось выйти оттуда полноценно живым.

Даже Пришельца, которого Странник считал почётным больным, киберы-медики обычно не пускали дальше кушетки в переходнике-дезинфиксаторе, а ведь Пришелец, как завсегдатай, мог бы рассчитывать и на льготы… Впрочем, каких льгот дождёшься от Странника, если у него все пилюли горькие?!

Поскольку душевное состояние Омиами после погони за ним Гремлянина в мироощущении вряд ли чем-то отличалось от состояния лошади, влекомой летающей комнатой, их обоих было решено оставить в тени у Тарелки под присмотром Пластероида. Ну, то есть, тащить лошадь на Тарелку и так никто не собирался, а Омиами сам категорически побоялся оказаться внутри вместе с пленённым врагом, и решил пока снаружи подышать воздухом. Надо полагать, ярких впечатлений у него на утро и так было предостаточно.

Когда, миновав Странниковский дезинфиксатор, мы все, наконец, вошли в Лабораторию, мне вдруг представилось, будто я оказался в музее. Был я как-то в музее, у одного Аполлона там на плече сидел, – так вот впечатления аналогичные: всего много, а что к чему – не поймёшь. И пристроиться негде. Только было я сел на какую-то никелированную штуковину, она застрекотала и по тёмным экранам побежали белые линии.

– Вот эти прямые, Ромуальд – твои извилины! – заумно выразился Странник. Он думал, я что-нибудь пойму в его учёной терминологии!

Не без моего, честно признаться, чутчайшего руководства с Гремлянина сняли все доспехи. Монстрыш оказался ракоходячим прямообразным существом, ростом чуть повыше Землян, но пониже Пришельца. Худобой и угловатостью фигуры Гремлянин более всего походил на экзоскелет, обтянутый блестящей тёмно-тёмно-зелёной с переливами и искрами гусиной кожей. Известное сильное впечатление производили, разве что, огромные кривые трёхпалые клешни, но, поскольку пленник нисколько не сопротивлялся, его без всякого труда и последствий удалось уложить на лабораторный стол и пристегнуть ремнями безопасности. Чтоб не рыпался, когда будут резать! – подумал я.

Странник с чрезвычайно сосредоточенным видом принялся лепить к Гремлянину датчики и анализаторы. Впрочем, на счёт сосредоточенного вида – это я для красного словца: на самом-то деле выражение лица Странника было сокрыто бородой. Но, судя по латинянским изречениям, то и дело сыпавшимся с губ нашего учёного друга, серьёзность его намерений представлялась более чем очевидной:

– Этотс хреновинус сюдас…

Пришелец сновал по Лаборатории взад-вперёд, подтаскивая к Страннику необходимые тому приборы. Причём, чем тяжелее был прибор, тем бесспорней виделась Страннику крайность его необходимости. Пришелец, естественно, думал иначе. Поэтому между ними временами случались дискуссии.

– Тащи-ка сюда Электронный Телоскоп! – кричал Странник. – Последняя модель моей конструкции, очень ценная вещь!

– Это вот этот шкаф?! – изумлялся Пришелец. – Ты не можешь обойтись обыкновенным скальпелем?

– Скальпель – это кувалда медицины! – отвечал Странник.

– Поэтому нужно бить Гремлянина телоскопом?

Пока Пришелец и Странник горячо обсуждали целесообразность подтаскивания к лабораторному столу различных тяжёлых приборов, и тянули их в разные стороны, Старик мужественно мешался им под ногами, одержимый идеей непременно увидеть реакцию подопытного Гремлянина на пускаемый тому в лицо дым «беломорины».

– Смотрите, смотрите, он собирается чихнуть! – то и дело возвещал Старик, довольный произведённым эффектом.

Странник бросал сопротивляться Пришельцу, и немедля включал принудительную вентиляцию и дезинфекцию.