Легенды звёздных далей

Например, как раз сейчас будет уместно сказать о следующем: несмотря на то, что с момента исчезновения профессора Арчибальта со Скрежета до нашего появления в Зазеркалии не прошло и суток, его, профессора, реальное существование в иномирии составляло уже порядка месяца. Парадокс состоит, конечно же, в исключительно уникальном многообразии над-, без-, под-, вне-, пере-, и недопространственных потоков, течений, отливов, времявыворотов и темпопотрясений. (По существу Зазеркальных явлений особенно пытливым Читателям и Читательницам, если таковые найдутся, могу порекомендовать десятитомник известнейшего физика-популяризатора Тырквы Мадды «Гремляндия: изнанка, или Шаг влево, два шага вправо и ползком мимо цели». Производит сильное и неизгладимое впечатление, хотя самая суть пространственно-временных теорий типа «душа Шарко», «наступить себе на хвост», «Завтра будет позавчера», «Со стороны виднее», «Глаза за затылке», «Взгляд из-под бутылки», «Среди водорослей на дне» и некоторых других так и осталась туманной. По-моему, физик просто шутил, а я ведь чуть не сломал голову. Впрочем, очень может быть, что именно этого он и добивался?!)

Таким образом, к нашему появлению в Гремляндии профессор Арчибальт не только обрёл верных сторонников и научился отслеживать и отбивать у гремлян вновь прибывающих сюда скрежециан, но уже имел на некоторых временно-пространственных уровнях хорошо законспирированные базы и плацдармы.

Как раз на одну из этих подпольных баз мы со Счастливчиками и прорвались, экспериментируя с эксцессором, и счастливо преодолев одну из хитрых ловушек.

Ловушку называют «бытоворот» – жертву «задувает», «затягивает» в безвременную воронку и мотает из стороны в сторону, пока не засосёт на самое дно, откуда уже не выберешься, хоть кричи. Но нам повезло: Старик благополучно забыл испепелить легионера, и у нас хватило временной энергии для того, чтобы преодолеть очередное соскальзывание, и выскочить наружу.

В то время как Счастливчики в свою очередь принялись рассказывать профессору Арчибальту обстоятельства нашего появления в Гремляндии, мне вдруг пришли в голову чрезвычайно занятные мысли.

Надо заметить, мысли вообще страх какое загадочное и замысловатое явление, что вы, надеюсь, и сами давно заметили: то их совсем нет, то слишком много… Да ещё все перемешаются, пойди разбери, есть среди них умные, или они просто так пришли.

Одним словом, одна из пришедших в тот момент мыслей едва не привела меня в замешательство и трепет: вдруг, подумалось, эти коварные гремляне вот прямо сейчас сюда прорвутся?!

Однако, к величайшей своей радости, сразу же явилась следующая мысль, то есть, я сообразил, что нужно проявить бдительность и слетать на ближайшую башню, быстренько прояснить ситуацию. Заодно и в телепортации попрактикуюсь!..

Кто же знал, любезные мои Расчитатели, что умной из всех этих моих мыслей окажется только третья, пришедшая с большим опозданием, а именно: «Зачем я сделал эту глупость?»

Да, именно так вот я подумал, когда, очутившись на шпиле одной из башен, вдруг почувствовал хорошо уже мне знакомый распад на молекулы… Оранжеватовый аннигилационный всполох почти бесшумно накрыл меня, как бывало цветастый платок, брошенный на мою клетку неугомонным Странником…

Глава 17 В жреческом зале или Полный восторг

Как объяснял мне Пришелец, залогом стабильности и процветания всякой цивилизации является обилие в ней хлеба и зрелищ.

Не хлебом едимым живут цивилизации, говорил Пришелец, им ещё нужны, мол, другие ценности: например, зрелища.

Население Гремляндской цивилизации ни в коей мере не нуждалось ни в хлебе, ни в какой-либо иной пище, что со всей определённостью и убедительностью было доказано доктором Странником в ходе его предварительных исследований Гремлянина Монстрыша, а целиком и полностью получало необходимую для существования энергию прямо из окружающего пространства: из нефти, газа и просто из воздуха.

В такой цивилизации – совершенно закономерно! – несоизмеримо более значимым и решающим являлся фактор наличия всевозможных жрелищ… Я сказал жрелищ? Нет, конечно, зрелищ!

Воинствующее гремляндское население предпочитало зрелища архижестокие, кровавые и смертоубийственные, что естественнейшим образом вытекало из вековечного культа насилия. Природное бессмертие парадоксальным образом способствовало развитию у гремлян непредставимого нами чувства любви к смерти. То есть, равноценного отношения как к желанию убить ближнего своего, слабейшего, так и к желанию быть убитым ближним своим, но уже сильнейшим.

Вообще, рассказывая про это, я нахожусь в двусмысленном и явно затруднительном положении. Возможно ли обычным человеческим языком сказать о нечеловеческих чувствах? Поневоле боишься быть неправильно понятым! Как отнестись, скажите, к переводу абсолютно невозможной с нашей точки зрения фразы: «Я убью тебя с большой любовью, и елейно надеюсь, что это взаимно?!»