Легион

— Направленное на демонстрацию того, что ты идиот. О! И угадай что? Доказательство оказалось успешным! Quod erat demonstrandum.[13] Теперь мы точно, без всяких сомнений, можем сказать, что ты и в самом деле идиот.

Они пошли дальше, продолжая препираться. Я покачал головой и двинулся вглубь храма Место предположительного распятия было отмечено позолоченной нишей в виде алькова, переполненным туристами и верующими. Я недовольно скрестил на груди руки. Многие туристы фотографировали.

— Что? — спросила Моника.

— Я надеялся, что фотосъемка здесь запрещена, — ответил я. — Как в большинстве подобных мест. Если бы Разон попытался сфотографировать, скорее всего, его кто-нибудь заметил бы.

Возможно, это и было запрещено, но стоящая неподалеку охрана не особо возражала.

— Начнем искать, — сказала Моника, незаметно подавая сигнал своим людям. Следуя нашему хрупкому плану, все трое двинулись сквозь толпу, пытаясь найти в святых местах кого-нибудь, кто видел Разона.

Заметив, что неподалеку двое охранников разговаривают между собой на иврите, я стал ждать. Наконец один, очевидно уходя со смены, помахал другом.

— Калиани, за мной, — скомандовал я.

— Конечно-конечно, мистер Стив. — И она бодрым шагом двинулась за мной вслед уходящему охраннику.

Тот смерил меня усталым взглядом.

— Здравствуйте, — с помощью Калиани сказал я на иврите. Я сначала шептал фразу и ждал, пока она переведет ее мне. — Прошу прощения за мой ужасный иврит!

Он замешкался, затем улыбнулся:

— Не такой уж он плохой.

— Да он просто чудовищный.

— Вы еврей? — предположил он. — Из Штатов?

— Вообще-то я не еврей, но я из Штатов. Просто считаю, что перед поездкой в какую-либо страну следует выучить ее язык.

Охранник улыбнулся. Он казался дружелюбным человеком, хотя такими здесь было большинство. Людям всегда нравится, когда иностранцы говорят на их языке. По пути мы немного поболтали, и я выяснил, что он действительно сменился с дежурства. Его кто-то должен был забрать, и он, казалось, был не против скрасить ожидание за разговором. Я старался сделать, вид, что хочу попрактиковаться в языке в общении с местным жителем.

Звали его Мойша, он работал в этой смене почти каждый день. В его обязанности входило не давать людям делать глупости. Хотя он признался, что его первостепенной задачей было не допускать в храме террористических актов. Он был в штате сотрудников, которых помимо регулярных дежурств дополнительно вызывают на усиление патрулирования в праздничные дни, когда правительство особо беспокоится об угрозе безопасности и хочет более видимого присутствия органов правопорядка в туристических местах. В конце концов, храм находится на спорной территории.

Спустя пару минут я начал переводить разговор на тему Разона.

— Наверняка вам доводится наблюдать много интересных вещей, — сказал я. — Перед тем как прийти сюда, мы были на Могиле в саду. Там один бешеный азиат орал на всех.

— Да? — спросил Мойша.

— Ага. Судя по акценту — американец, но с азиатскими чертами лица. У него была такая огромная камера на штативе — будто он тут самый главный и снимать можно только ему. Препирался с охранником, который запрещал ему снимать со вспышкой.

Мойша рассмеялся:

— Он и здесь побывал.

Переведя это, Калиани хихикнула:

— О, вы молодец, мистер Стив.

— Неужели? — спросил я как бы невзначай.

— Ага, — ответил Мойша. — Скорее всего, тот же самый парень. Он был тут… ммм, дня два назад. Постоянно ругался на всех, кто его толкал, пытался дать мне взятку, чтобы я их прогнал и освободил ему пространство. Самое странное, когда он начал снимать, то даже не обращал внимания, что кто-то загораживает ему вид. И он сделал снимки всего храма, даже снаружи, даже с самых дурацких ракурсов!

— Полный псих, да?

— Ага, — смеясь, согласился охранник. — Постоянно вижу подобных типов. Огромные модные фотоаппараты за бешеные деньги, и никакого понятия в фотографии. Тот парень, он даже не понимал, когда нужно выключать вспышку, представляете? Использовал ее для всех снимков, даже снаружи, под солнцем, и даже на вон том полностью освещенном алтаре!

Я рассмеялся.

— Серьезно! — воскликнул он. — Ох уж эти американцы! — Тут он замялся. — Ой, эмм… только не обижайтесь.

— Да все нормально, — ответил я, повторяя слова Калиани. — Я из Индии.

Он замялся, затем удивленно приподнял бровь.

— Ой! — воскликнула Калиани. — Простите, мистер Стив! Я не подумала.

— Ничего страшного.

Охранник засмеялся:

— Ваш иврит хорош, но не думаю, что вы сказали то, что хотели!

Я тоже рассмеялся и, заметив направляющуюся к нам женщину, которая махала ему рукой, поблагодарил его за беседу и отправился осматривать храм. В конце концов меня нашли Моника и ее громилы, один из них убирал в карман фото Разона.

— Здесь его никто не видел, Лидс, — сказала она. — Это тупик.

— Неужели? — выразил я сомнение, направляясь к выходу.

К нам присоединился Тобиас. Руки, как обычно, сомкнуты за спиной.