Легион Фалькенберга

Мы поднялись на палубу. Река всего в метре под нами. В ней не стоит плавать: на Арарате есть водяные змеи, и их яд убивает любое животное, в котором есть протеин. Он действует как катализатор и вызывает свертывание цитоплазмы клеток. Мне совсем не хотелось превратиться в груду жесткой резины.

На борту ждало каноэ. Я заранее нашел солдат, умевших с ним управляться. Отыскался десяток знакомых с причудливым суденышком, и это меня не удивило. Говорят, в полку морской пехоты можно найти представителей любой профессии, и похоже, так оно и есть. В моей роте были два опытных каменщика, художник, несколько техников-электронщиков (вероятно, инженеров, но они в этом не признавались) и по крайней мере один исключенный из корпорации юрист, пьяница психиатр и несколько человек, утверждавших, что они лишенные сана священники.

Капрал Анурарр показал мне, как садиться в каноэ, не переворачивая его. У нас на Аризоне таких нет. Меня везли на берег, а я думал о том, в какой глупой ситуации оказался. Меня везут в каноэ, изобретенном не менее десяти тысяч лет назад. Со мной бинокль, усиливающий яркость и основанный на принципе, который был открыт уже после моего рождения. За мной пароход, который мог бы ходить по Миссисипи во времена последнего рубежа Кастера,[3] а на планету я прилетел в космическом корабле.

Течение быстрое, и я был рад, что на веслах опытные гребцы. Вода плавно струилась за бортом. Иногда по ней пробегала рябь, поднятая невидимыми подводными существами. Судно на воздушной подушке уже поднялось на берег, и кто-то сигналил нам фонариком. Когда мы причалили, я с радостью ступил на сушу.

— Где наши гости, Росак? — спросил я.

— Здесь, сэр.

Два человека — оба ранчеро или фермеры. Один родом из Восточной Азии. Обоим примерно по пятьдесят лет. Как мы договорились, они были без оружия.

— Я лейтенант Слейтер, — сказал я. Человек с востока ответил:

— Меня зовут Ван Лоо. А это Гарри Ситон.

— Я о вас слышал. Кэтрин рассказала, как вы ей помогли.

— Да. Помогли сбежать из клетки, — ответил Ван Лоо.

— Вы должны мне кое-что доказать, — сказал я. Ван Лоо слегка улыбнулся.

— У вас шрам на левой руке. В форме полумесяца. Когда вы были мальчиком, вашу любимую лошадь звали Конфетка.

— Вы виделись с Кэтрин, — сказал я. — Где она?

— К югу от Алланспорта. Пытается поднять ранчеро на помощь капитану Фалькенбергу. Мы посланы сюда, чтобы помочь вам.

— Мы хорошо поработали, — добавил Гарри Ситон. — Многие ранчеро будут сражаться вместе с вами, если вы вооружите их. Но есть кое-что еще.

— Да?

— Не считайте нас неблагодарными, — заговорил Ван Лоо. — Но вы должны понять. Мы воевали годами и больше не можем. Сейчас в долине установился непрочный мир. Это мир покорности, и нам он не нравится, но мы не откажемся от него только для того, чтобы помочь вам. Если вы не собираетесь оставаться, пожалуйста, освободите своего губернатора и уходите, но на нас не рассчитывайте.

— Очень откровенно, — сказал я.

— Нам приходится быть откровенными, — ответил Гарри Ситон. — Но Ван Лоо говорит не от нашего имени. Мы с ним уже преступники. И мы на вашей стороне, что бы ни случилось. Но мы не можем просить друзей присоединиться к вам, если вы не собираетесь оставаться и защищать нас.

— Это старая история, — сказал Ван Лоо. — Нельзя винить фермеров. Они предпочли бы вас Ассоциации, но вы здесь ненадолго, а Ассоциация навсегда! Куда же им деваться? Перед моими предками на Земле вставала та же проблема. Они решили поддержать Запад, и когда американцы, которые ничего особенного не теряли в той войне, отозвали свои силы, мой прапрадед вынужден был отказаться от земли, которой наша семья владела тысячу лет, и бежать с ними. У него не было выбора. Думаете, он поддержал бы американцев, если бы знал, чем все кончится?

— Совладение могло бы распространить свою защиту на эту долину, — сказал я.

— Правительства не знают, что такое честь, — ответил Ван Лоо. — Ее нет и у многих людей. Но человек по крайней мере может иметь честь, а вот для правительства это невозможно. Вы клянетесь, что не оставите наших друзей, которых мы поднимем вам на помощь?

— Да.

— Верю вам на слово. Кэтрин говорит, что вы человек чести. Если поможете нам транспортом и связью, думаю, завтра к полудню к вам присоединится пятьсот человек.

— И да поможет им Бог, если мы проиграем, — сказал Ситон. — Да поможет им Бог.

— Мы не проиграем, — пообещал я.

— Битва — не война, — сказал Ван Лоо. — А войны выигрывают не оружием, а волей к победе. Нам пора.

XV

Военная аксиома гласит: ни один план не выдерживает соприкосновения с противником, но к полудню казалось, что эта операция будет исключением. Отряд Фалькенберга — два взвода роты Б, которые погрузились на «небесные якори» после того, как мы отплыли на баржах, — перед самым рассветом напал на защитников прохода и через три часа овладел проходом. Фалькенберг привел две роты милиции, приказал им окопаться и удерживать проход.