Легион Фалькенберга

— Мы вышвырнули банду преступников. Вы сомневаетесь в том, что они преступники? И считаете, что люди, которым мы помогаем, должны быть святыми?

— Но женщины. И дети. Что будет с ними? И губернатор прав — нужно что-то сделать для осужденных. Бедняг ссылают сюда, но мы не можем их просто выбросить.

— На западе есть земли, — сказала Кэтрин. — Они могут их получить. Мой дед начинал с самого начала. Почему они так не могут?

— Губернатор во многом прав, — продолжал Фалькенберг. — Рано или поздно на Арарат должна прийти промышленность. Неужели она придет только для того, чтобы семейство Бронсонов стало еще богаче? За счет фермеров, которые потом и кровью заслужили свои земли? Хэл, если вы сомневаетесь в наших действиях здесь, на Арарате, что вы скажете, когда Флот прикажет вам совершить что-нибудь действительно жестокое?

— Не знаю. И это меня тревожит.

— Вы спрашиваете, что хорошего мы сделали? — говорил Фалькенберг. — Мы выиграли время. На Земле готовы начать новую войну, которая не кончится, пока не будут убиты миллиарды. Мешает этому только Флот. Только он, Хэл. Можете сколь угодно цинично относиться к Совладению. Можете презирать сенатора Бронсона и его друзей — да и врагов тоже, черт побери! Но помните, что Флот сохраняет мир, и пока он это делает, Земля живет. И если цена этому — наши грязные руки на фронтире, что ж, придется заплатить эту цену. А уплачивая ее, мы время от времени делаем чтонибудь правильное. Думаю, так было здесь. Потому что как бы жестоки ни были Ван Лоо и его люди теперь, когда война кончилась, они не злы. Я предпочел бы доверить будущее им, а не тем, кто сделал… это. — Он взял Кэтрин за руку и развернул ее. — Мы не можем сделать мир совершенным, Хэл. Но мы можем не допустить худшего, что люди делают друг другу. Если этого недостаточно, у нас есть своя честь, пусть ее нет у наших хозяев. Флот наша страна, Хэл, и это достойная родина. — Он рассмеялся и осушил свой стакан. — От разговоров пересыхает горло. Наш волынщик разучил три новых мелодии. Пойдем послушаем. Вы заслуживаете вечера в клубе, выпивка за счет батальона. Там ваши друзья, вы не часто их видели в последнее время. Он встал, чуть улыбаясь.

— Пока, Хэл. Кэтрин.

— Ты пойдешь с ним? — спросила Кэтрин, когда за Фалькенбергом закрылась дверь.

— Ты знаешь, как я люблю волынки…

— Не уклоняйся от ответа. Он предложил тебе место в своем новом полку, и ты его примешь.

— Не знаю. Я думал об этом…

— Я знаю. Раньше не знала, а теперь знаю. Я следила за тобой, пока он говорил. Ты пойдешь с ним.

— Наверно. А ты пойдешь со мной?

— Если я тебе нужна, да. Не могу вернуться на ферму. Придется ее продать. Я не могу больше там жить. Я не та девушка, какой была, когда все это началось.

— Я все-таки сомневаюсь. Мне понадобится… — Я не смог закончить мысль, но этого и не требовалось. Кэтрин пришла ко мне и на этот раз не дрожала — не так дрожала, как раньше. Я долго держал ее в объятиях.

— Пора идти, — сказала она наконец. — Тебя ждут…

— Но…

— У нас впереди много времени, Хэл. Много. И мы вышли из комнаты. Над крепостью прозвучал сигнал последней поверки.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ НАЕМНИК