Легион «Идель-Урал»

Появление в годы войны татарского представительства в Германии комментировалось в современной публицистике. Например, по данным Р. Мустафина, началось оформление этого представительства в мае 1942 г. на заседании в берлинском отеле «Франкишер Хоф»[462], где собрались лица, вошедшие в созданный тогда «Комитет Идель-Урал» — А. Темир в роли президента (не совсем понятна ирония Р. Мустафина по поводу того, что окружающие называли его «доктором», — он действительно был доктором), Раис Самат, промышленник Искандер Яушев, Шафи Алмас, Алимджан и Шамсия Идриси, Хайнц Унглаубе. По сведениям Ю. Карчевского и Н. Лешкина, однако, это происходило в «один из жарких июньских дней 1942 г.», и в создании комитета кроме названных лиц будто бы приняли участие Ахмед-Заки Валиди, Тамурбек Давлетшин, Абдул-Гани Усман, Мугин Бахтиков, Фаткулла Абзалетдинов[463]. Не могу сказать, на какие источники опирались Р. Мустафин, Ю. Карчевский и Н. Лешкин для столь точного описания этого собрания, — в их книгах нет сносок. К сожалению, в архивных материалах не удалось найти документов об этом мероприятии, а также о некоторых его участниках, поэтому довольно трудно подтвердить или же опровергнуть сведения указанных авторов. Однако присутствие на собрании А. Идриси с женой в любом случае вызывает серьезные сомнения. Выше уже неоднократно подчеркивалось, что Идриси выступал категорично и воинственно за единство тюркских народов, именуя «идель-уральцев» сепаратистами и имея очень натянутые отношения со сторонниками идеи «государства Идель-Урал». Поэтому он едва ли мог принимать участие в создании «Комитета Идель-Урал». Вряд ли присутствовал на заседании и Ахмед-Заки Валиди — в то время (май—июнь 1942 г.) его в Германии просто не было. Сомнительно и участие в собрании и профессора Т. Давлетшина — только 7 июня 1942 г. он был отпущен из лагеря и в дальнейшем, как известно, больше занимался научной работой и не очень охотно принимал участие в политических мероприятиях подобного рода[464].

Как бы то ни было, такой еще официально не признанный, но и не запрещенный орган под руководством Ахмета Темира был, по-видимому, создан (хотя дату его основания, май или июнь 1942 г., можно также подвергнуть сомнению). Деятельность его, очевидно, не заходила дальше обсуждения национальных проблем. К реальному сотрудничеству, в том числе и к масштабной работе с татарскими военнопленными и легионерами, «комитет» как представительство поволжских татар не привлекался. Это объяснялось тем, что политическое сотрудничество Третьего рейха с восточными народами не предусматривалось. Возможно, по этой причине существование «комитета» не отразилось в немецких документах того времени. Тем не менее некоторые его члены принимали участие в комиссиях по работе с военнопленными, выступали перед ними с лекциями и пр.

Судьба А. Темира в роли руководителя «Комитета Идель-Урал» сложилась следующим образом. Он вмешался в один из многочисленных и вполне объяснимых конфликтов внутри Туркестанского комитета, поддержав оппозицию Вели Каюм-хану. Некоторые представители казахов и киргизов, настроенных против узбека Каюм-хана, обратились к Темиру с просьбой объединиться в одном комитете с поволжскими татарами. Апогея эта история достигла летом 1943 г., когда вполне серьезно обсуждался проект создания татаро-казахского представительства. В этой ситуации А. Темир проиграл более могущественному и хитрому Вели Каюм-хану[465]. Возможно, что при этом далеко не последнюю роль сыграли и личные качества А. Темира — его ранимость и чувствительность[466], — разобидевшись на всех и вся, он покинул Германию и вернулся в Турцию.

Официально судьба национальных комитетов начала очень серьезно обсуждаться лишь во второй половине 1943 г. 30 сентября и 6 октября 1943 г. два совещания с этим вопросом были проведены в Восточном министерстве у фон Менде. Для немецкой стороны главным при этом становился личностный фактор: на обоих совещаниях обсуждались конкретные кандидатуры, которые могли бы вести работу как руководители национальных комитетов и которые состояли бы в тесном контакте с министерством и вермахтом[467]. Для поволжских татар тогда на первый план выступил Шафи Алмас. И уже тогда фон Менде отмечал, что, «согласно общему мнению, Шафи не имеет необходимых качеств, чтобы быть представителем и руководителем своих соплеменников», сетуя на отсутствие среди татар подходящей кандидатуры для руководства комитетом. Этот вопрос неоднократно поднимался до конца войны, но немцы все же были вынуждены остановиться на Шафи Алмасе.

Сведения об этой личности очень приблизительны и нуждаются в дополнении[468].