Легион «Идель-Урал»

Листовочная пропаганда, конечно, активизировалась при подготовке наступательных операций. При этом темы для пропагандистских материалов продумывались вполне серьезно. О. Бухбендер проанализировал тематику немецких листовок на передовой, взяв за основу определенное время (август 1942 г.) и определенное место (район наступления 6-й армии в направлении Сталинграда). Тогда было распространено листовок тиражом около 45 миллионов, и из них: около 24 % по содержанию было посвящено положению на фронте и успехам германской армии, 17 % — антибольшевистской тематике, 15 % призывали бойцов Красной армии переходить на сторону немцев и 11 % описывали благоприятное отношение немцев к военнопленным. Среди прочих тем: антисемитизм, положение Красной армии, лживость советской пропаганды, международное положение, аграрная реформа, национальный вопрос в СССР.[70] Как видим, значительное число материалов, а именно более четверти, было посвящено такой цели, как разложение Красной армии изнутри. При этом почти каждая листовка снабжалась так называемым «пропуском» для перебежчиков, которые разбрасывались также и отдельно. Они также переводились на различные языки: русский, украинский, белорусский, грузинский, азербайджанский, армянский, узбекский, татарский. Первые официальные «пропуски» на кавказских и тюркских языках, по мнению О. Бухбендера, были отпечатаны в первой половине февраля 1942 г., когда немецкая армия развивала наступление в Крыму, после этого численность отпечатанных листовок на этих языках возросла многократно.[71]

Отмечу, что «пропуск» на татарском языке был выполнен и на арабской графике, и на кириллице. Если на арабской графике орфография текста ошибок почти не имеет, то текст на кириллице вообще не подчинен никаким правилам.

Несмотря на жесточайший контроль со стороны офицеров и политруков, листовки эти явно читались многими солдатами и офицерами Красной армии. По немецким данным военного времени, почти каждый перебежчик или пленный имел при себе несколько пропагандистских листовок. Хотя о доверии к немецким листовкам, брошюрам со стороны советских солдат судить опять-таки очень сложно, она имела и желаемые для немцев последствия, что проявлялось в многочисленных фактах перехода красноармейцев, в особенности в критические моменты германского наступления. Даже жестокие сталинские указания относительно судьбы пленных и их семей при этом отходили на второй план.

Наличие тысяч перебежчиков в рядах вермахта заставляло германское командование выработать определенную линию отношения к ним, так как в начале войны задача была понятна — «разложить изнутри Красную армию», способствовать переходу красноармейцев на сторону немцев, но ясного представления о том, что делать с подобными перебежчиками, каков их правовой статус, вообще не имелось. Поэтому в марте 1942 г. и апреле 1943 г. в целях оптимизации работы с перебежчиками были даны необходимые разъяснения.

7 марта 1942 г. был подписан приказ Высшего командования сухопутных войск — ОКХ (Oberkommando des Heeres — OKH) об обхождении с перебежчиками[72]. В приказе речь шла о следующем. Предполагалось, что в самое ближайшее время активная пропаганда против Красной армии еще больше оживится (вспомним, что это был канун немецкого наступления в кавказском направлении). Было обращено внимание на серьезный недостаток: обещания, которые даются перебежчикам, не выполняются. Катастрофические условия содержания военнопленных советских солдат в лагерях стали известны в Красной армии, что резко подрывало доверие к немецкой пропаганде. Для исправления существующего положения в этом документе прослеживались те правила, которыми должны были руководствоваться немецкие солдаты и офицеры при обхождении с перебежчиками: «Каждый из них должен был получить соответствующее удостоверение, и никакая инстанция отобрать у него этот документ не может. В удостоверении должна быть указана национальная принадлежность. (…) Насколько возможно, перебежчику должен быть обеспечен уход, в любом случае он должен быть отделен от остальных военнопленных, и должен иметь перед ними предпочтение в размещении и обеспечении». Перебежчики после этого доставлялись в специально созданные лагеря — «дулаги» (от немецкого Durchgangslager — проходной, переходный лагерь), где проводилась их проверка «на безопасность» и выяснялась возможность их дальнейшего «использования» (в качестве вспомогательного персонала или же в качестве легионера). Они могли быть сразу использованы на легких трудовых работах или в качестве надсмотрщиков.