Легион. Книги 1-9

— Это тебе жарко, ты с севера. А мне нормально, — отмахнулся Летис, поправив ножны фалькаты и висевшие на другом боку кинжалы, — у нас дома в Утике и не так припекает. Только панцирь тяжелый, ходить мешает, а так жить можно.

Пока Летис жадными глотками вина, утолял жажду, Федор рассматривал своих друзей, которых последнее время видел довольно редко. Большая часть службы начальника хилиархии проходила либо в штабе корпуса африканцев Атарбала, либо в своем походном штабе, где его донимали теперь командиры спейр, а их под командой Федора, считая пополнение из капуанцев, было уже двенадцать. Урбал командовал седьмой, той самой, где они начинали служить все втроем. Так что просто поболтать с боевыми товарищами он мог себе позволить довольно редко, разве что, когда вызывал их к себе, чтобы отдать очередной приказ и отправить на разведку.

Такая жизнь последнее время все чаще напрягала Федора, но делать было нечего, он уже был вписан в систему. Впрочем, бывшему морпеху из России, чудом перенесшемуся из двадцать первого века в эти времена, было грех жаловаться. Карьера складывалась вполне удачно. Да и его личных средств, хранившихся в казне испанской армии Ганнибала, с учетом «наградных» за спецоперации и части римского золота, полагавшегося за одержанные победы, уже накопилось немало. Федор прикинул, что по ценам Карфагена он уже мог бы купить себе два корабля классом не ниже триеры и полностью укомплектовать их командами за свой счет, включая рядовых морпехов. И после этого еще хватит на какую-нибудь гончарную лавку, вот хотя бы в Утике, откуда Летис, кстати, сам сын владельца гончарной мастерской, был родом. Или можно начать морскую торговлю вдоль берегов Африки. Или поставлять коней для армии Карфагена из далекой и жаркой Нумидии, как отец Урбала, происходивший из прибрежного Керкуана.

Но Федор отогнал эти мысли, — задумываться об организации собственного дела было еще слишком рано. Сейчас его задачей была война с Римом, которую для начала следовало довести до конца. Хотя дело-то оказалось прибыльным, а имевшиеся средства уже давили на психику. «Война войной, — размышлял Федор, — а о будущем подумать не мешает. Неизвестно, как жизнь повернется».

И мысли его потекли в сторону далекого Карфагена, где жил сенатор по имени Магон, на которого Федор вполне мог рассчитывать в том случае, если начнет карьеру честного торговца.

— Вот попомни мои слова, Федор, — допивая вино вдруг сказал Урбал, словно услышал мысли товарища, — пройдет еще несколько месяцев и вся Италия будет нашей. Не долго нам осталось ждать завершения войны.

— Хорошо бы, — поддакнул Летис, отправляя в рот сразу горсть оливок, — я тоже верю, что Ганнибал скоро разделается с оставшимися римлянами.

— Помнишь, там, на реке у северных кельтов, когда мы были еще далеко отсюда, — продолжал Урбал, — ведь я же говорил тебе, что скоро мы будем жить в Италии, как у себя дома. И вот мы здесь, а скоро будем и в Риме.

— Я тоже думаю, что скоро мы будем пировать на римских холмах, — опять поддержал друга рядовой Летис, — а прислуживать нам будут жены толстых римских сенаторов и они сами. Ох, я тогда оторвусь!

Сын владельца гончарной мастерской так явно представил себе эту картину, что на его загорелом лице отразилось неземное блаженство. Схватив кувшин, Летис резко опрокинул его себе в чашу, но оказалось, что все вино уже выпито. Тогда он вскинул руку и закричал на весь зал, словно был уже в Риме.

— Эй, хозяин! Быстро неси нам еще пять кувшинов вина, да самого лучшего! А то пожалеешь!

— Не шуми, — осадил его Федор, — ты еще не в Риме.

— Скоро буду, — отмахнулся Летис, словно знал все наперед.

Федор, нагруженный знаниями из прошлой жизни, не совсем разделял его уверенность. Но, с другой стороны, раз он здесь вопреки здравому смыслу, значит, и Рим может пасть. И судя по замыслам Ганнибала, ждать этого осталось недолго. Так что недалекий и грубоватый Летис мог оказаться прав.

— Завтра на рассвете выступаем, — сообщил друзьям Федор, — наша хилиархия идет первой.

— Вот те раз, — возмутился Летис, а я только приготовился расслабиться, как следует. Думал, пройтись по борделям, — бабы не видел, уже не помню, сколько недель, — и выпить все здешнее вино, а тут на тебе, «выступаем». Вы что там, в штабе, с ума посходили? Дайте солдатам отдохнуть. Они это заслужили.

Захмелевший Летис, видел в сидевшем напротив высокопоставленном офицере, прежде всего друга, с которым не раз ходил в разведку, а потому не обращал никакого внимания на его звание. Будь на месте Федора другой, Летис мог бы получить большие проблемы за такое поведение, но Федор пропустил все мимо ушей. Этот здоровяк не раз спасал ему жизнь и прикрывал спину. Ему можно было простить все.

Федор помолчал, в задумчивости теребя бороду и медленно потягивая принесенное хозяином вино. После победы над римскими легионами в Апулии, Чайка отпустил бороду, и с тех пор ее не брил, словно от длинны волос зависело его военное счастье.