Легион. Книги 1-9

— Выбирай, — взмахнул рукой Квинт, указав на целый ряд щитов, вытянувшийся перед ними. Рядом уже находилось несколько покупателей и пара юрких приказчиков.

Федор внимательно осмотрел весь ряд издали, прежде чем приблизиться. Щиты были крупные, в основном прямоугольной формы, сделанные явно из двух деревянных частей, обтянутых кожей. В самом центре имелся массивный металлический шишак, самая крепкая часть — умбон, на который полагалось принимать удары копья и, по возможности, меча. Размер щитов казался примерно одинаковым: где-то метр с лишним в высоту и сантиметров семьдесят в ширину. Верхняя и нижняя кромки окованы железной полосой. Но, выставлялись здесь и овальные щиты, почти такого же размера, с закругленными краями. Имелось и некоторое количество круглых.

— Это для катафрактариев,[34] — пояснил Квинт, перехватив взгляд Федора. — Конница с ними воюет. А нам положены вот такие.

Он ткнул в сторону прямоугольных щитов.

— Можно и овальные, как легиону союзников, — добавил Квинт, немного подумав, — но наш центурион любит эти. Так что лучше их и взять.

— И откуда ты все знаешь? — в который раз удивился Федор.

— Да у меня брат уже третий год служит во втором легионе, — пояснил Квинт. — После битвы с восставшими самнитами его отпускали домой на всю весну, вот он мне и порассказал о службе. А потом его опять призвали. И теперь услали в Этрурию, на границу с галлами, там, говорят, опять неспокойно. Галлы жгут наши пограничные селения.

— Этот тот брат, который никудышный рыбак? — уточнил Федор.

— Нет, то был Тит, а я говорю про другого брата, Линция, — пояснил Квинт, направился к ближайшему щиту и, сняв его с деревянных подпорок, немного приподнял над землей. Прикрылся и повернулся к Федору, чтобы тот оценил. — До принципа он еще не дорос, служит в четвертой манипуле гастатов. Но на хорошем счету у центуриона. Знает к нему подход. А потому, его по службе не сильно припахивают. Так что жить можно.

Федор осмотрел своего сослуживца — из-за массивного щита высовывалась только голова, а снизу левая нога. И все. Невелик был ростом римский легионер Квинт Тубиус Лаций, хотя грозен. Но в этом виделись и свои плюсы — при таком щите его невозможно достать спереди любым оружием.

— А как же ты им махать будешь? — удивился Федор, с сомнением поглядывая на низкорослого легионера. — Удары отбивать?

— Дурья башка, — заявил ему на это Квинт, — Махать им никто и не собирается. Тяжеловат он, чтобы им размахивать.

— А как же в атаку ходить? — не отставал сержант.

— Очень просто, — пояснил Квинт, опустил щит на мостовую, а затем снова поднял, — вот так. Взял щит, прикрылся, сомкнул ряды с другими и пошел в атаку. До врага как-нибудь добежишь. А там, с разбегу, обрушиваешь вес тела вместе со щитом на противника, валишь его и колешь мечом. И все — победа!

— А если враг выдержал удар?

— Тогда ставишь щит на землю и, прикрываясь, сражаешься дальше. Махать, брат Тертуллий, мечом надо. Скутум для этого тяжеловат. Если непременно хочешь легкий щит, то тебе надо в велиты подаваться, те вообще без доспехов бьются, а щит у них маленький и круглый. Рассыпается от первого удара. Или в катафрактарии. У них вообще все лошадь возит. Но накладно это. В миллион ассов состояние надо иметь, чтобы тебя в конницу записали.

— Это тебе тоже брат рассказал? — уточнил Федор.

— Ну да, — подтвердил Квинт. — Только у катафрактария и забот вдвое больше. Нам с тобой каждому на жратву шестьдесят фунтов[35] зерна в месяц полагается. А всаднику чуть больше семидесяти, но ему еще двух слуг кормить надо. Да ячмень для трех лошадей, которых он содержать должен. Короче, возни с этим лошадьми и слугами. Потому в коннице только богатые служат. А по мне — лучше быть морским пехотинцем.

— Я тоже в конную армию не рвусь, — согласился Федор. — В общем, скутум больше для маневра и обороны нужен.

— Понял, наконец, — удовлетворенно заметил Квинт. — Я смотрю, у вас в Калабрии ни хрена об оружии не знают.

— Да откуда нам, — подыграл ему Федор, которому надоело обижаться на рыбака, видевшего себя уже центурионом. Не бить же ему рожу из-за этого, еще покалечит, не дай бог. — Одни рыбаки да крестьяне. Темнота.

— Ага, — согласился Квинт. — Давай, каллабриец, выбирай себе скутум и пошли дальше. Нам теперь вдвое медленнее ходить придется с такой тяжестью, а еще пилумы покупать.

Федор подошел поближе к товару. Щиты были в основном трех оттенков: красного, коричневого и даже светло-розового. На многих имелись изображения кабанов, волков, львов и еще каких-то трудно узнаваемых животных — художник, намалевавший всех этих хищников, скорее всего, работал по памяти и никогда в глаза живого кабана не видел. А память его, похоже, часто подводила, поскольку отыскать даже двух похожих кабанов или волков у Федора не получилось. Но основная масса щитов оказалась просто разукрашена парой незамысловатых виньеток и ни на каких хищников не претендовала.