Легион. Книги 1-9

— Живее! — орал на них Гней Атилий. — Ворочаетесь, как сонные мухи! Если бы рядом оказался враг, вас давно бы сбросили в море, изрубив на куски.

Как выяснилось, такие развлечения входили в круг постоянных обязанностей морских пехотинцев, которые, передвигаясь на кораблях, с наступлением сумерек стремившихся по возможности пристать к берегу, каждый день должны возводить лагерь для ночлега, а утром разбирать его и плыть дальше. У сухопутных легионеров веселья случалось еще больше. Колья для ежедневного возведения частокола, непременно окружавшего лагерь, они перетаскивали на себе, в отличие от морпехов, возивших основную часть поклажи на кораблях. И это, не считая личного снаряжения.

Впрочем, не все так напрягались. Как скоро заметил Федор, из последних сил на пару с Квинтом забивая колья в каменистый прибрежный грунт, находились и такие, кто откровенно расслаблялся. А когда бывший сержант вздумал возмутиться и дать по морде одному из лентяев, Квинт отговорил его, ссылаясь на гнев центуриона. Удивленный Федор узнал, что в отличие от простого разделения на молодых и стариков в родной армии, здесь даже понятие «молодой» имеет множество градаций.

Условно все они сейчас назывались milites и были абсолютно «зелеными», но, как выяснилось, и у них уже существовали свои категории. Прослужив всего неделю, легионеры манипул быстро разобрались на munifices и immunes. Первые трудились на самых тяжелых работах, и офицеры регулярно припахивали их даже по незначительному поводу, хотя могли спокойно дать отдохнуть. Но вся прелесть заключалась в том, что тогда дело не продвинулось бы и на полшага, поскольку добрая половина легионеров находилась уже в разряде immunes, то есть тех, кто освобождался от работ полностью или частично. Проще говоря, они числились молодыми, но уже ни хрена не делали. Ну, или почти ни хрена.

Когда Федор узнал, как они туда попали, то возмутился до глубины души. Ответ лежал на поверхности — освобождение покупалось за некоторое количество ассов и являлось, как поведал ему Квинт, метивший в офицеры, одним из наиболее важных источников дохода центурионов. Так что если ты попытаешься дать в морду «законному» лентяю, отлеживающему бока, пока ты копаешь ров и насыпаешь вал вокруг лагеря, то вместо благодарности заработаешь от центуриона еще и определенное количество ударов розгами, если не палками. И то в лучшем случае — дисциплина была железной.

Да и «лентяи» тебя не поймут. Об этом ведь знали все. Хочешь стать одним из них, неси центуриону часть своего жалования и расслабляйся, пока можно. Проще говоря, «молодые» делились на «бедных молодых» и «богатых молодых». И Федор с Квинтом, как их это не возмущало, принадлежали к первой категории, поскольку лишних денег у них пока не водилось. Точнее возмущало Федора, а Квинт, давно наслышанный об этой системе, не удивлялся, а скорее относился с пониманием. Все хотят жить.

Он даже поведал обиженному Федору, что практически все офицеры и, более того, опытные солдаты имели дополнительные денежные доходы, кроме жалованья. Центурионы хорошо наживались на плате за освобождение от тяжелых работ, или, например, могли взять с тебя несколько монет за отмену наказания, ими же и наложенного. Скажем, заменить его на более легкое. А военному трибуну Памплонию солдаты, отслужив пару месяцев, должны будут обязательно делать «подарок».

— Ты можешь в нем, конечно, не участвовать, — пояснил Квинт. — Дело добровольное. Но если не скинешься, тебя потом свои же со свету сживут. Таков обычай.

Федор молчал и прикидывал, сколько же денег уйдет на такие «подарки».

— Кроме того, — продолжал просвещать его Квинт, забивая очередной кол в гнездо, — не забудь, что к жалованью иногда перепадают всякие выплаты от государства.

— Это какие? — полюбопытствовал Федор, сам кое-что припоминавший по этому вопросу.

— Ну, например, выбрали нового консула диктатором, а он с нашей помощью разгромил войско разгулявшихся галлов. Ему — триумф[42] в Риме, нам с тобой от него — кошелек, набитый ассами или даже серебряными денариями.[43] Ну, а если мы с ним город богатый взяли, и дело дошло до дележа военной добычи,[44] тут уж совсем здорово. Правда, и здесь центурионам выгоднее. Нам с тобой после победы по одной доле добычи полагается, центуриону — двойную долю солдат, а Памплонию — вообще двойную долю центурионов. Вот так, брат Тертуллий! Если что-нибудь из этого нам с тобой в ближайший год перепадет, считай, денег у тебя будет столько, что можно запросто ехать в Рим и гулять там по борделям целый месяц. Если Гней отпустит. Ха!

Размечтавшийся Квинт даже развеселился, позабыв ненадолго про тяготы и лишения.

Глава четвертая Мedicus