Легион. Книги 1-9

– Чего же она хочет, – не понимал до конца Леха, гарцуя на своем скакуне, пока его воины атаковали правый фланг неприятеля под началом своих сотников, – неужели сжечь корабли? Резонно, только ведь все равно не выскочит обратно. Это же верная смерть.

Однако, то, что произошло вслед за этим, Ларина просто обескуражило. Амазонки опрокинули несколько отрядов, попытавшихся им помешать, и прорвались так к самому морю. Ларин вообще позабыл про конное сражение, не отрывая глаз от внешних причалов Ольвии.

Греки, занятые ремонтом, неожиданно увидели своих врагов воочию, а не с высоких каменных стен, и это произвело на них должное впечатление. На берегу началась паника и суматоха. Забыв о деле, работники бросились врассыпную. Кто – то попытался убежать вдоль берега к таким близким воротам, кто-то бросился в море, но все было тщетно. Уничтожив небольшое охранение, – последний рубеж, защищавший корабелов, – воительницы ворвались на пристань. Но, прежде чем начать все крушить, они устроили настоящую охоту за людьми. Бинокля у Ларина не было, но он и так отлично видел, что они не просто убивали всех, кто метался вдоль пирсов, пытаясь увернуться от копыт сарматских коней, а хватали их и вязали веревками. Так они скрутили человек десять и лишь затем быстро подожгли все корабли, что стояли у пирсов. Дым пожарища затянул побережье, вызывав вопли радости у сражавшихся неподалеку от Ларина сарматов.

– Да что они творят, – не хотел верить своим глазам Леха, – в плен, что ли корабелов моих хотят захватить?

По всему выходило, так. Перекинув своих пленников через седла, эти неистовые бабы устроили суматоху у самых ворот города, проскакав мимо и побив из лука немало народа. Ларин продолжал следить за их передвижениями больше, чем за своими войсками, но дым пожарища мешал этому. Однако, к его изумлению, состоялось то, чего он вообще допустить не мог никак. Амазонкам удалось вырваться из окружения вместе с пленниками по самому краю левого фланга, вновь найдя брешь в построениях Арчоя, бойцы которого продолжали атаковать сарматов.

– Это как понимать? – в недоумении спрашивал себя Ларин, медленно осознавая происшедшее, – это что, они моего лучшего инженера умыкнули вместе с подмастерьями? А кто мне флот строить будет теперь? Ну, чертовы бабы, подождите у меня, я до вас доберусь.

Но, прежде чем ему представилась такая возможность, требовалось закончить сражение победой, а это далось нелегко. Бой длился до самого заката. Сарматы, словно живые мертвецы в костяных доспехах, после нескольких ощутимых кровопусканий, отступлений и, казалось бы, неминуемого разгрома вновь, оказывались на своих рубежах. На место одного убитого сармата тут же вставал другой.

Со скифами, надо сказать, происходили похожие метаморфозы. Леха Ларин со своими сотниками еще не раз ходил в атаку, трижды избегал неминуемой смерти, но Великая Богиня и богиня Табити[205] хранили его для семьи. Сарматское копье, сбив с него шлем, лишь оцарапало голову, но не повредило крепкий череп морпеха и глаза остались на месте. Удар меча лишил его наплечника, раскроив пополам пластину из металла и заставив на мгновение усомниться в умении скифских кузнецов. А, прилетевшая неизвестно откуда стрела, лишь чиркнула по бедру, вонзившись в бок боевого коня. Леха выжил, а вот конь под ним был вскоре убит. А потом еще и еще один.

Про то, что творил сам Иллур, можно было слагать песни. Леха не сомневался, так оно и будет, но потом. А сейчас, он был рад уже тому, что с наступлением сумерек решительный удар скифов, которых повел в бой сам царь, смог переломить хребет сарматскому сопротивлению. Гатар, потеряв почти половину войска, с позором отступил от стен Ольвии. Разведчики, преследовавшие его основные силы до самой темноты, донесли, что царь сарматов ушел далеко в степи, в глубину своих земель, отступая к берегам Борисфена.

– Неужели, до самого Метрополя подался, – не переставал удивляться Леха, все еще не веривший своему счастью, – если так, то это настоящая победа! Прибрежные степи снова наши.

Он сидел у костра на берегу моря в компании Иллура и Арчоя, которые держали военный совет, сразу же после того, как была одержана победа в этом кровопролитном сражении.

– Может и так, – невесело кивнул Иллур, залпом опрокидывая кубок вина в рот, – да только я не верю, что Гатар сдался. Он проиграл одно сражение, но вновь будет здесь, как только залижет раны.

Вождь скифов был изможден сражением, еле стоял на ногах, и был легко ранен в плечо, но старался не подавать вида, предаваясь пиршеству вместе со своими военачальниками. Впрочем, остальные члены совета сами были в таком же состоянии, Арчой вообще еле мог стоять, – сарматский меч полоснул его по бедру. И только хорошие доспехи не дали сарматам отрубить ему ногу. Раненый скиф, которому знахари уже осмотрели и обработали рану, сидел, морщась от боли. Несмотря на рану, он не мог позволить себе лечь, хотя знахари ему и советовали сделать это, – царь ждал объяснений.