Легион павших. IV - V Акт

Коршина не прельщала перспектива сложить знамя одного из тройки героев, что стоят на страже городов, и превратиться в крошечный винтик огромного механизма. Но когда они добрались до вставшего лагерем полка Братства, он невольно выдохнул. Во всяком случае, теперь можно было не опасаться внезапного нападения некромантов. Не сказать, что Коршин боялся их — в броне он был неуязвим так же, как и любой другой паладин. Но выродок Енкарта напомнил ему, что паладин далеко не всегда носит броню. А без нее кровь вытекала из него так же, как из любого другого человека.

— Что с твоим лицом? — был первый вопрос Есхарии, которым он встретил вошедшую в его палатку троицу.

Не поприветствовал, не стал дожидаться рапорта, а бросил вопрос, как насмешку, с присущей ему надменностью во взгляде. Еще один ублюдок.

— Лошадь на склоне оступилась. Не удержался в седле, — сухо ответил Коршин, вставая неподалеку от масляной лампы, так, чтобы тени скрыли его черты.

— Лошадь, я надеюсь, цела, — губы Есхарии подернула улыбка, и Коршину нестерпимо захотелось выбить тому все зубы.

Мезаррион Ондариес Есхария — восходящая звезда Братства в Афракском Союзе и номер один в личном списке Коршина зазнавшихся выродков. Он встретил его в детстве, когда они оба, еще десятилетние пацаны, прошли обряд посвящения. И даже тогда, ребенком, Мезаррион был таким же мерзким, как и сейчас, будучи здоровым тридцатилетним мужиком. Но посмел бы кто сказать ему это в глаза? Его считали невероятно достойным, рассудительным и в меру остроумным привлекательным блондином и прочее, и прочее льстивое дерьмо, что лили все вокруг, в том числе и Леольта. Еще бы! Его род был не более, чем пылью у ног Есхарий. Но это не мешало Леольте все время околачиваться рядом с ним. Он, вероятно, в тайне надеялся, что когда Мезаррион, личный порученец главнокомандующего, займет его место, Леольте пожалуют почетное место правой руки. Этот самовлюбленный дурак надеялся, слепо и полоумно, что нисколько не задумывался о том, зачем Мезарриону окружать себя кем-то, вроде него.

У Коршина имелось совершенно твердое убеждение, зачем он, Леольта и тем более Шивлен находились здесь. Чтобы тешить свое самолюбие, Мезарриону было мало того, чем он уже владел. Ему хотелось иметь под боком тех, кто никогда и ни при каких обстоятельствах не достигнет его высот — он сам бы этого не позволил. Мезаррион хотел держать при себе тех, на чьем фоне его мундир блистал бы еще ослепительнее.

Так, из года в год, ему доставались все почести, а троице — вся грязная работа. Коршин уже сбился со счета, сколько раз ему приходилось прикрывать зад Есхарии, когда тот забавлялся с очередной потерявшей от него голову дамочкой. Правда, складывалось такое ощущение, что этого больше никто в упор не видел. Как вообще можно было не заметить баб — замужних и совсем еще девок, которым и думать о таком рано — падающих штабелями при одном только появлении Мезарриона?

Даже тогда, когда у того только начал расти пух на бороде, ему не давали прохода первые красавицы Афракса. Тот и не возражал. Когда же речь заходила о какой-либо женщине в среди паладинов — явлении не таком уж и частом — Мезаррион считал личным оскорблением, если та не оказывалась в его койке на второй же день встречи. Он и дальше первого не стал бы тянуть, но по приезду в то или другое отделение, ему сперва нужно было выслужиться перед начальством. А вот второй день уже годился для того, чтобы свалить все дела на прислужников, которых он упрямо величал боевыми товарищами.

Жеманные дамы столицы, Коуфлада и Аклена, обвешанные драгоценностями жительницы Эсшена — перед Мезаррионом раздвигались любые ноги. А затем его с «боевыми товарищами» отправили на несколько месяцев в подчинение главе руферонского отделения.

Коршин назвал бы встречу Есхарии и Далоран встречей века. Две половинки единого целого наконец-то встретились и должны были слиться в экстазе, но что-то пошло не так. Вероятно, никто и никогда не наносил столь сокрушительный удар по самолюбию Мезарриона, как Кара, одарившая его той же холодной вежливостью, что и всех вокруг. А Коршин по своему опыту мог сказать: Далоран знала толк в сокрушительных ударах.

Сперва он подумал, что Мезаррион был глубоко шокирован тем, что его персоне не уделили должного внимания, и потому не спешил предпринимать каких-либо действий. Но когда тот не перешел к наступательным действиям в направлении Далоран и после нескольких совместных заданий, а все продолжал наматывать круги, Коршин понял, что это его время. У него не было ни малейшего шанса обойти Мезарриона ни по крови, ни по силе брони, ни уж тем более по службе. А вот заполучить бабу, которая оказалась тому не по зубам, он вполне мог.

У Далоран на этот счет было свое мнение.

Коршин поерзал когда-то сломанной рукой. Стоило на небе собраться тучам, и кости начинало ломить, как у дряхлого деда.

— Я уже распорядился, чтобы для вас оставили палатку, — сообщил Мезаррион. — Она сразу слева от моей.

— Вам нужна какая-то помощь? — учтиво поинтересовался Леольта.