Легион павших. VI - VII Акт

— Это не усмирение, а порабощение. И ты хочешь, чтобы я приложил руку к тому, чтобы это случилось с Къяртом?

— Пастырь одаривает касанием всем рыцарей. Это просто гарантия нашей лояльности. По-твоему, кто-то из синклита был похож на раба? Или, скажешь, у меня недостаточно свободы?

Райз сдержанно улыбнулся и указал взглядом на Кальдеора.

— С ним перестарались, — отмахнулся Ц-Цузу. — Но он сам виноват, что вывел Пастыря из себя. Твой некромант таких проблем доставить пока еще не успел. Так что изменится только его отношение к происходящему, а сам он так и останется все тем же занудным до невозможности человечишкой. Этого Пастырю при всем желании не исправить.

Райз поспорил бы с утверждением, что изменивший свое отношение к вырезанию цивилизаций Къярт — это все тот же «занудный» Къярт, но дискутировать на эту тему с Ц-Цузу конечно же не стал.

Крикун только сейчас заметил принесенную Кальдеором чашку и покосился на него.

— Зачем это мне? Ему отдай.

— Что это? — Райз с подозрением посмотрел на протянутую ему чашку.

— Кофе.

Убрав блюдце, он взглянул на лежащие внутри зерна — и, правда, чем-то похожи на сырые кофейные бобы.

— Ого. Даже не знаю что и сказать.

— Скажи «спасибо», — едко посоветовал крикун.

— Спасибо, Ц-Цузу.

По возвращении в октаэдр, Ц-Цузу отвел Райза в свою комнату. Кроме нее, трапезного зала, загона с «обедом» для крикуна и места, где собирался синклит, он так ничего и не видел. Новых экскурсий по владениям Орды крикун не проводил.

— Сиди здесь, если тебе не разонравились новые ноги, — пригрозил он.

— Да понял я, понял. Никуда без твоего ведома не уйду.

— Надо же, не пришлось десять раз тебе тупице повторять, — фыркнул Ц-Цузу и добавил: — И еще. Меньше трепи языком и не щеголяй своей силой. Она пригодится Пастырю в будущем, но пока только я мешаю другим рыцарям сожрать тебя. Твое присутствие здесь никого не устраивает. Эти болваны предпочтут избавиться от тебя и заполучить твоего некроманта без участия всяких вшивых призванных — только повод им дай.

— Какая очаровательная забота, мне очень лестно.

Ц-Цузу смерил его враждебным взглядом и ушел.

Но как бы зло он ни смотрел, и как бы ни осыпал Райза оскорблениями, крикун проявлял необычайное усердие, обороняя свою добычу от посягательств других рыцарей. Даже взял на себя ответственность за якобы утерянный поглотитель, который на самом деле был уничтожен Райзом. Сперва с Тааном, затем с синклитом, потом с Шикти, и вот теперь даже отослал Кальдеора за кофе, чтобы получить необходимую информацию без лишних свидетелей. Действия Ц-Цузу легко объяснялись его нежеланием делить с кем-либо свою награду за некроманта, но каждый раз в голове что-то щелкало, словно кто-то насильно соединял неподходящие друг к другу детали головоломки.

После собрания синклита Райз старался лишний раз не выводить Ц-Цузу. В его представлении менее раздражающее поведение означало не лезть, куда не следует и сидеть смирно, когда по октаэдру разносились человеческие вопли. Ц-Цузу устраивал трапезу один раз в день, и неизвестно, как далеко она заходила, но, судя по всему, достаточно, чтобы на следующий день голос «обеда» отличался от предыдущих.

После второго такого концерта Райз прямо спросил у Ц-Цузу, почему тот не усыпит своих жертв, если мертвая человечина ему так противна.

— Не нравятся крики? А мне наоборот. Еще и мясо приобретает такой особенный вкус, что…

— Хватит, оставь подробности при себе.

Он мог бы дослушать и до конца, но «щелканье» в голове мешало принимать слова всерьез. Ц-Цузу говорил о еде с упоением гурмана, но его рассказ оставил после себя приторное послевкусие диссонанса.

Ц-Цузу часто бросал Райза одного, но если ему нужно было надолго исчезнуть по своим рыцарским делам, он с завидной точностью каждый час ненадолго возвращался: будто проверял, не убежало ли поставленное закипать молоко. Предоставленный сам себе, Райз коротал время на мягком меху, спускаясь на пол только перед непосредственным возвращением Ц-Цузу — чтобы не выслушивать возмущения крикуна.

Однако, в этот раз он спуститься не успел. Но и в комнату пожаловал отнюдь не ее владелец.

Лишенная энергии духа, внутрь просочилась узловатая фигура Чародея и замерла на краю многогранника. Свесив голову, он откровенно разглядывал Райза, точно безделушку на полке в серванте.

Кажется, этого в плане не было: Ц-Цузу не оставлял инструкций, как быть, если заявится кто-то из рыцарей. С Шикти и Буль-Булем, которого на самом деле звали Фель-Фель, проблем не возникло бы.

И как ему быть? Притвориться ветошью? Отвесить почтительный поклон? Пасть ниц? Если он заговорит с Чародеем, тот оторвет ему голову или ноги?

Рассудив, что пора прекращать валяться на кровати, Райз медленно сел, а затем плавно поднялся, не переставая вежливо улыбаться.

Чародей издал крякающий звук и качнулся в его сторону.

— Не нужно меня бояться, призванная душа. Я всего лишь пришел посмотреть на тебя, — пропел он и протянул к Райзу костлявую руку.

Почему она выглядит, как обтянутая вяленой кожей коряга? Из-за его старости, силы или плохой наследственности?