Легион под знаком Погони. Белорусские коллаборационистские формирования в силовых структурах нацистской Германии (1941-1945)

В эмиграции оказались и некоторые члены Громады. В конце 1944 г. они попытались возобновить деятельность своей организации, создав в Берлине подпольную группу «Двупогоня» во главе с С. Хмарой. Интересно объяснение названия этой группы. «Погоня» – национальный и исторический символ Белоруссии. А «Двупогоня» или двойная «Погоня» – это уже символ борьбы белорусского народа против врагов с запада и с востока. Хотя бывшие «громадовцы» и называли себя подпольщиками, занимались они, в основном, легальной коллаборационистской деятельностью. Известно, что они, фактически, примкнули к БЦР и Островскому, который поручил им заниматься белорусской прессой. К концу 1944 г. люди Хмары заняли все ведущие посты в Белорусском информационном бюро при БЦР и уже оттуда руководили всей периодической печатью. В марте 1945 г. «Двупогоня» выступила инициатором реорганизации БЦР, однако чем этот демарш закончился, неизвестно[328].

В конце 1944 – начале 1945 г. у большинства пронемецких националистических организаций появилось еще одно направление деятельности. Их лидеры начали активный поиск контактов с западными союзниками. Этим вопросом был озабочен даже такой крайний коллаборационист, как Р. Островский. Выше уже говорилось, какие он предпринял шаги, чтобы не выглядеть в глазах США и Великобритании немецким прислужником. Однако все это было уже почти перед самой капитуляцией Германии. Первыми же, кто попытался наладить такие контакты, были именно члены белорусского националистического Сопротивления и их сторонники в эмиграции. По словам белорусского историка В. Дубновского их очень беспокоил тот факт, что обо всех событиях в Белоруссии западная общественность судит только по информации, поступающей из официальных советских источников. В последних же явно прослеживалась тенденция представить всех белорусских националистов пособниками немецких оккупантов[329]. В 1943 г. на тайном совещании в Берлине было принято решение послать в Швецию инженера А. Асовского, с целью организовать там Белорусский национальный комитет. По замыслам участников совещания, этот орган «должен был свободно отстаивать белорусское дело перед западными союзниками и информировать свободный мир об истинном положении белорусского народа и о его требованиях». Заброс Асовского в Швецию удался. Однако никакого комитета он там не организовал[330].

Следующая попытка создания подобного органа относится к концу 1944 г. На этот раз инициатива исходила от «Двупогони». В отличие от своих предшественников члены этой группы решили действовать легально. Они установили близкий контакт с представителем немецких антигитлеровских кругов – бароном Таненфельдом – «бывшим офицером германской армии, космополитом, романтиком и поэтом». Ранее барон уже имел дело с белорусскими националистами: в 1918-1920 гг. он сражался на их стороне против Красной Армии. Даже уже выйдя в отставку, барон продолжал считаться экспертом по белорусским делам. Его опыт был настолько ценным, что Геббельс взял Таненфельда экспертом в свое Министерство пропаганды. Барон полностью поддержал идею «Двупогони» о создании белорусского комитета в Швеции. Поэтому, уже во второй половине сентября 1944 г. в адрес Министерства пропаганды был направлен меморандум от имени Белорусского информационного бюро БЦР, в котором предлагалось перебросить в Швецию ряд активистов. Они должны были создать там комитет, главной целью которого было бы противодействие большевистской пропаганде. Конечно, лидеры «Двупогони» отдавали себе отчет, как мало шансов, что немцы согласятся на создание такой организации, и, тем более, в нейтральной стране. Оказавшись в Швеции, белорусы вряд ли бы стали придерживаться инструкций Геббельса, а повели бы свою игру. В связи с этим, авторы меморандума предлагали послать с белорусами одного немца, который бы исполнял роль советника, и присматривал бы за комитетом от имени Геббельса. Нетрудно догадаться, что на этот пост была предложена кандидатура Таненфельда, как человека, владеющего белорусским языком. Меморандум пролежал в Министерстве пропаганды несколько недель. Наконец, к началу декабря 1944 г. Белорусское информационное бюро получило на него категорический отказ. Что интересно, за этим отказом не последовало никаких репрессий: не один белорус не пострадал. Фактически, был наказан только барон Таненфельд. Его, как давшего положительную оценку этому документу, попросту уволили с работы. Как выяснилось позднее, Геббельс был не против переброски белорусов в Швецию. Однако такая акция вызвала крайнее недовольство со стороны ведомств Розенберга и Гиммлера. Естественно, что после вмешательства этих лиц она была обречена на неудачу[331].