Легион под знаком Погони. Белорусские коллаборационистские формирования в силовых структурах нацистской Германии (1941-1945)

И тем не менее, как показал последующий опыт, белорусские национальные лозунги и далее не находили в полиции достаточного отклика. Причина тому – значительное количество агентов АК, которые действовали в рядах белорусской полиции практически до самого конца немецкой оккупации. Только бороться теперь с ними было значительно трудней, так как, в отличие от польских полицейских, сторонники «аковцев» действовали тайно. Ущерб же от их деятельности был не меньшим, если не более значительным. И, прежде всего, в идеологической сфере: АК представляла собой разновидность антинацистского Сопротивления. Свидетельством этому является множество фактов. Например, в ходе столкновений белорусской полиции и польских партизан очень часто происходили случаи перехода первых на сторону последних. Выше уже говорилось, что в Лидском округе белорусским националистам практически ничего не удалось изменить в свою пользу, так как польская агентурная сеть охватывала почти все полицейские участки на указанной территории. Типичный для такой ситуации случай произошел в Щучинском районе. В декабре 1942 г. местный школьный инспекторат жаловался в Минск, что начальник полиции поляк Голомбек самовольно арестовал по обвинению в коммунизме и расстрелял учителя А. Душа, который был очень активным белорусским националистом. В связи с этим, школьный инспекторат просил прислать нового начальника полиции, белоруса по национальности, который бы защищал права своих соотечественников[383].

Введение должности Главного опекуна белорусской полиции и начало издания журнала «Беларус на варце» тоже, по сути, преследовали цель «формирования белорусского лица полиции». Так, на страницах этого издания публиковалось много достаточно критических материалов, поскольку редакция не могла просто так закрыть глаза на значительное влияние «польских настроений» среди личного состава полицейских частей. Что же это были за настроения? В одной из статей читаем: «В Западной Белоруссии полицейские усвоили манеры польской полиции. Во время службы они разговаривают на польском языке, а на народ смотрят, как на каких-то холопов... Вот почему шомпола и плети полиции... нередко секут белорусские спины»[384].

Проблема «польского засилья» была очень актуальна в Западной Белоруссии. В ее же восточной части в полицию стало записываться много русских, которые, хоть и не питали такой ненависти к белорусам, как поляки, тем не менее не упускали случая нанести удар по белорусским активистам, считая их сепаратистами и «предателями общерусского дела». Подобным образом могли действовать русские националисты, которых было, всетаки, не так много. Тем не менее, национальной или религиозной ненависти к белорусам у них было значительно меньше, чем у поляков (если таковая вообще была). За всю историю оккупации известен только один случай, когда именно русская коллаборационистская часть уничтожила население нескольких белорусских деревень именно за то, что это были белорусы. Об этом случае в своих воспоминаниях пишут, с разными вариациями, почти все белорусские эмигранты, поэтому остановиться на нем следует поподробнее. Речь идет о так называемой Особой русской бригаде СС «Дружина» (командир СС-оберштурмбаннфюрер В. Гиль-Родионов), действовавшей в районе Глубокого и Лепеля на протяжении 1943 г.[385]

По свидетельству белорусских националистов Ю. Витбича и К. Акулы, летом 1943 г. солдаты этой бригады сожгли несколько белорусских деревень в районе Лепеля, а их население (около 3000 чел.) согнали в населенный пункт Иконники. Здесь Гиль-Родионов обратился к белорусам с речью, в которой сказал, что все они будут уничтожены за связь с партизанами, однако он дает им последний шанс. Шанс этот заключался в следующем. Мнимые пособники партизан должны были обратиться к нему с просьбой о помиловании на «русском литературном языке». Естественно, что никто из простых белорусских крестьян не знал этого языка. Поэтому Гиль-Родионов приказал расстрелять их всех из пулеметов. Кроме того, другой белорусский националист – Ю. Дувалич – после войны вспоминал, что издевательское предложение командира «Дружины» не было единственным антибелорусским проявлением в ходе этой зачистки. Еще когда его солдаты жгли деревни и выгоняли их жителей на улицу, он приказал убить трех юношей и двух девушек только за то, что они прицепили на свою одежду белорусский национальный значок (какой неизвестно). Этот случай имел место в деревне Зембин[386].