Легион против Империи

Германцы заухмылялись. Вот это их стиль. Вытащить медведя из берлоги за шкирку, чтобы потыкать ему в бок палкой: ну ты, это, просыпайся, что ли…

В мансион проникли с черного хода. Вернее, с заднего окна. Выстроили «трехэтажную» пирамиду, вынули раму и — добро пожаловать в бюджетную гостиницу.

Римская Фортуна улыбалась им в затылок: в выбранном помещении было пусто. В считанные минуты семнадцать (двое остались внизу, на стрёме) диверсантов канули в недрах мансиона.

Удачно, что римляне строят всё по стандарту. Еще пять минут — и управляющего государственной гостиницей вынули из теплой постельки. Схитили в лучших традициях ниндзя или чукчей. Вынесли в пустую по причине ночного времени баньку.

— Хочешь умереть быстро? — Любимый вопрос Кумунда.

Управляющий глянул в вызелененную жуткую рожу герула — и зажмурился. Видно, решил — кошмар приснился.

Но реальность тут же напомнила о себе. Очень, очень болезненно.

Бедняга завизжал… Вернее, засипел, потому что в рот ему запихнули собственную тунику.

Кумунда сменил Черепанов. После звериного оскала варвара квадратное лицо Геннадия — как лик Марса после морды Цербера. Тоже страшно, но под себя нагадить хочется меньше.

— Если готов говорить, мигни.

Управляющий мигнул.

О да, он хотел. Неглупый малый. Понимал, что молчание может обойтись намного дороже золота.

— Я — примипил Девятого Клавдиева Легиона Геннадий Павел Кальва, — почти не солгал Черепанов. — У тебя в плену — легионеры. Кто они? Где они? И кто велел их заточить?

— Кто они — не знаю. Закрыли их в кузнице. По приказу легата Серапаммона! — зачастил управляющий. — Я — ни при чем. У меня даже документ есть. Предписание. Заточить дезертиров.

— Дезертиров? — Черепанов приподнял бровь. — Ты точно знаешь, что они — дезертиры?

Дезертиры — это серьезно. За это — жестокая кара. Бить палками или камнями до смерти. Впрочем, командиры подразделений часто вводили послабления, ведь дезертиром считался и человек, не вернувшийся вовремя из увольнительной по причине, допустим, злоупотребления спиртным. Другое дело — когда дезертировали группой. Тогда наказание могло быть очень серьезным. Вопрос: за каким хреном дезертировать целой кентурии — в мирное время?

— Где документ? — спросил Черепанов.

— У меня в сундуке. Я покажу! — Управляющий вскинулся, но был тут же притиснут легионерской калигой в мозаичному полу.

— Расскажешь, где лежит. Вот ему, — кивок в сторону одного из готов. — Он принесет. И не трясись так. Веди себя правильно — и через час спокойно уснешь в своей постели.

Искомый документ оказался в руках Черепанова через десять минут.

Один-единственный взгляд — и всё стало ясно. Потому что уже во второй строчке значилось: …назвавший себя вторым кентурионом-гастатом первой когорты Первого Германского…

— Это наши, — сообщил Черепанов, сунув папирус под ремень. — Поднимите управляющего, и пусть проводит к кузнице.

— Так мы и сами найдем! — влез Кумунд.

— Стражу ты тоже сам отвлечешь? — осведомился Геннадий.

— Ну и я могу, — заявил Кумунд.

— Но он сможет тише. Хорош болтать! Ночь не бесконечна.

Присматривать за пленными поставили аж целый контуберний. Но бдили только двое. Остальные, включая опциона, дрыхли. И запашок в караулке стоял характерный. Сивушный.

— Не убивать! — приказал Черепанов. — Гасить по тихому.

«Гасила» — кожаные колбаски с мелким песком уже были наготове.

Ключей, к сожалению, не нашлось. Их прибрал кто-то из старших офицеров. Но в комнате управляющего имелся дубликат. Очень удачно, потому что замок на дверях висел солиднейший (кузнец его, как-никак, для себя делал), а сами двери были способны выдержать небольшую осаду.

— Эй, там, в тюрьме, как себя чувствуем?

— А ты открой, осел, и сам погляди! — бодро отозвались изнутри.

Черепанов хмыкнул, но Скулди шутить был не склонен.

— Кнута отведать захотел, Гадарих? С тобой принцепс Геннадий разговаривает!

— О брюхо Вотана! — воскликнули изнутри. — Эх, не зря я в Равенне Приапову палку гладил! Это ты, что ли, Скулди? Вот удача! А мы уж думали: завтра — к воронам! Как узнали?

— Не твоя забота, — проворчал Скулди. — Давай, отпирай! — велел он подоспевшему с ключом управляющему. — Выходи, стройся. Да не шуметь!

— Убитые, раненые есть? — спросил Черепанов.

— Кентуриона убили. Стрелами. Ихний легат приказал. Тело уже сожгли. Остальные живы все. Троих потрепали немного, но ходят ногами, а не под себя! — веселился Гадарих.

— Вот только пожрать бы! — возмечтал кто из узников.

— Радуйся, что тебя падальщики не сожрали, — проворчал Черепанов. — Кони ваши где?

— Так у нас в конюшне! — влез управляющий. — Как их вчера поставили, так и стоят. Сыты, поены, ухожены! И оружие ихнее — у меня в кладовой. Под замком.

Он очень старался управляющий. Очень хорошо понимал: одно движение клинка — и его душа отправится к Плутону.

— Это удачно! Давайте за ними, — и, вспомнив, — да не забудьте тряпками и соломой копыта обмотать. Снаружи — ауксиларии Четвертого. И точно не меньше полуалы конницы.

— Полуала? — пренебрежительно бросил Гадарих, после смерти кентуриона — старший в подразделении. — Стопчем враз!