Легион. Психопат

— Н-нет! — надрывался далекий голос. — Д-д-джеймс! Н-нет! Н-н-н…

Голос стих. Голова Подсолнуха упала на грудь, и он потерял сознание. Киндерман, охваченный ужасом, наблюдал, не понимая, что происходит.

— Подсолнух, — тихо позвал он. Но ответа не последовало.

Киндерман повернулся к двери. Он нажал кнопку вызова и покинул палату, ожидая, когда появится медсестра. Она тут же подбежала к следователю.

— Он потерял сознание, — сообщил Киндерман.

— Снова?

Киндерман задумался, а медсестра бросилась в палату. Когда она склонилась над Подсолнухом, лейтенант повернулся и быстро зашагал по коридору. У него защемило сердце, когда раздался громкий возглас медсестры:

— Боже мой, да у него нос сломан!

Киндерман поспешил к дежурному посту, где его поджидал Аткинс с какими-то бумагами, которые тот сразу же вручил лейтенанту.

— Стедман велел вам срочно передать, — пояснил сержант.

— Что это? — удивился Киндерман.

— Заключение патологоанатомов относительно трупа в гробу.

Киндерман сунул бумаги в карман.

— У палаты номер двенадцать должен неотлучно дежурить полицейский. Срочно. И передай ему, чтобы он не уходил вечером Я хочу переговорить с ним. Далее. Найди отца этого «Близнеца». Его зовут Карл Вен- намун. Постарайся получить доступ к национальному компьютеру. Мне нужен этот человек здесь. Аткинс, займись этим сразу же. Это очень важно.

— Слушаюсь, сэр, — коротко бросил Аткинс и торопливым шагом удалился прочь.

Киндерман устало облокотился о стол и вытащил бумаги. Он бегло просмотрел их, а затем, вернувшись назад, перечитал одну из страниц. Написанное поразило его. Через некоторое время знакомо заскрипели подошвы. Киндерман поднял голову и увидел медсестру Спенсер. Девушка с укором смотрела на него.

— Вы его били? — спросила она.

— Можно мне поговорить с вами?

— Что у вас с рукой? — полюбопытствовала медсестра. — Смотрите-ка, она распухла.

— Ничего, пройдет, — заверил ее следователь. — Может быть, лучше поговорим у вас в кабинете?

— Заходите, — согласилась она. — А мне тут нужно кое-что достать. — Девушка направилась куда-то за угол. Киндерман вошел в маленький кабинет и сел за стол. Ожидая возвращения медсестры, он снова перечитал заключение. И без того потрясенный, теперь он находился в полном смятении.

— Ну-ка, давайте сюда свою руку. — Медсестра вернулась, захватив перевязочные материалы. Киндерман вытянул руку, и девушка, обложив ее марлевыми тампонами, туго забинтовала.

— Вы очень добры, — поблагодарил следователь.

— Ерунда.

— Когда я сообщил вам, что мистер Подсолнух потерял сознание, вы произнесли слово «снова»?

— Правда?

— Да

— Верно, это и раньше с ним случалось.

Следователь поморщился от боли в руке.

— Вот-вот, после драки может быть и больно, — назидательно проворчала сестра.

— А как часто с ним случаются такие приступы?

— Только на этой неделе. Если не ошибаюсь, первый раз это произошло в воскресенье.

— В воскресенье?

— По-моему, да, — задумалась Спенсер. — Пото^м на следующий же день. Если вам надо знать точное время, и могу заглянуть в историю болезни.

— Нет-нет, пока не надо. А дальше? — не унимался Киндерман.

— Ну… — Медсестра Спенсер выглядела смущенной. — В среду около четырех утра. То есть как раз перед тем, как обнаружили… — Девушка разволновалась и не смогла закончить фразу.

— Я вас понимаю, — подхватил Киндерман. — Вы очень чувствительны. И большое вам за это спасибо Кстати, когда с ним это случалось, сон-то у него был нормальный?

— Наоборот, — возразила Спенсер, обрезая ножницами бинт и подклеивая кусочком пластыря его кончик. — Автономная система почти бездействовала: я имею в виду биение сердца, температуру и дыхание. Он как будто впадал в зимнюю спячку. И с мозгом творилось что-то невероятное. Мозг, наоборот, начинал лихорадочно работать.

Киндерман слушал, не перебивая.

— Это вам о чем-нибудь говорит? — поинтересовалась Спенсер.

— Вы не знаете, Подсолнуху никто не рассказывал о том, что случилось с отцом Дайером?

— Не знаю. Я-то, разумеется, не рассказывала.

— А доктор Темпл?

— Тоже не знаю.

— Он много времени тратит на лечение Подсолнуха?

— Кто? Темпл?

— Да, Темпл.

— Наверное. Он считает, что это исключительный случай.

— Он гипнотизирует его?

— Да.

— Часто?

— Не знаю. Я не могу сказать наверняка. Откуда мне знать?

— А когда вы видели, как доктор его гипнотизировал? Вы не помните?

— В среду утром.

— В котором часу?

— Около трех дня. Я подменяла подругу, она как раз ушла в отпуск. Пошевелите пальцами.

Киндерман повертел распухшей рукой.

— Ну как? — осведомилась Спенсер. — Не очень туго?

— Нет, все в порядке, мисс. Спасибо. И благодарю вас за беседу. — Он поднялся. — И еще кое-что, — добавил он. — Можно вас попросить, чтобы вы никому нс рассказывали об этом разговоре?

— Разумеется. И про сломанный нос тоже — ни слова.

— Как он сейчас себя чувствует?

— Все в порядке. Ему сейчас делают ЭЭГ.

— Вы потом расскажете мне о результатах?

— Да. Лейтенант…

— Я вас слушаю.

— Все это так странно… — протянула сестра.