Легион: Рим должен пасть. Карфаген атакует. Ганнибал Великий

– А он что, разве имеет право командовать? – удивился еще больше Федор, приблизившись к охраннику, „дававшему показания“. – Ведь он же не консул и не полководец в ранге консула. Или это не так?

– Нет, – проблеял испуганный легионер, совсем еще пацан, даже похожий с виду на Териса, с честью прошедшего вчера испытание и даже убившего двух римлян в рукопашной. – Но наши командиры, узнав о победе Ганнибала над огромным войском Фламиния, просто хотели сбежать, отступив на юг. А Марцелл, услышав об этом, явился в расположение частей и публично обозвал трибуна и всех центурионов трусами. После такого оскорбления им ничего не оставалось делать, как готовиться к обороне и молиться, чтобы Ганнибал не повернул вдруг на север. Нашу центурию с опционом послали охранять въезд в город. А нас троих отправили проверить дорогу. Здесь нас и схватили.

– Значит, город сейчас защищает всего несколько сотен солдат? Отлично! – кивнул Федор и, повернувшись к Летису с Урбалом, заявил: – Считайте, Арреций у нас в руках.

– Ты знаешь, где вилла сенатора? – осведомился Федор, снова обернувшись к солдату.

Легионер осторожно кивнул, покосившись на товарищей.

– Много там солдат? – продолжал допытываться Федор.

– Не знаю точно, – легионер вжал голову в плечи. – Но сенатор увел с собой человек пятьдесят из наших. Трибун разрешил, но сразу после этого ускакал из города, оставив командование на примпила.

– А Марцелл, что, не собирался бежать? – удивился Федор, все еще не веря своему счастью.

Легионер пожал плечами, планы римского чиновника ему были неизвестны.

– Что ж, – подвел итог Федор, – у нас есть отличный шанс захватить сенатора и, может быть, склады с продовольствием. Вставай, солдат, ты проведешь нас на эту виллу.

– А что делать с остальными? – поинтересовался Летис.

– Пастухов тоже возьмем с собой. На всякий случай, – ответил Федор. – А легионеров казнить. Они нам не нужны.

Летис вынул фалькату и двумя отточенными движениями быстро проткнул связанных римских легионеров, одного за другим, столкнув их мертвые тела обратно в канаву. На пастухов и единственного оставшегося пока в живых солдата экзекуция произвела неизгладимое впечатление.

Решив, что пленный не врет, Федор разделил свои силы. Одну спейру он оставил на развилке, в резерве, чтобы те охраняли дорогу и пресекли при необходимости возможную контратаку или обходной маневр римлян. Три сотни человек отправил в город, чтобы провести разведку боем и захватить склады, воспользовавшись внезапностью. Если не считать кордона из одной центурии римлян, расположившейся на въезде в город, то подступы к Аррецию вообще никто не охранял.

С остальными Федор двинулся прямиком на виллу сенатора, находившуюся с восточной стороны города, в огромном квартале, облюбованном местными чиновниками из высшего магистрата. Там, где холмы утопали в зелени, обтекавшей изящные здания с колоннами и портики, выстроенные на греческий манер.

Несмотря на полученные данные и желание быстрее оказаться на месте, Федор все же двигался осторожно. Бог его знает, сколько тут на самом деле легионеров. А в его планы не входило быть убитым в двух шагах от места встречи с любимой девушкой.

Он как в воду смотрел. Когда до живой изгороди, окружавшей виллу Марцелла, указанную пленным солдатом – огромного архитектурного ансамбля из четырех зданий, окруженных парками с фонтанами, – оставалось не более трехсот метров, из-за соседней, казалось, покинутой виллы навстречу финикийцам легким галопом выехало человек тридцать конных римлян. Командовавший ими декурион оказался парнем не робкого десятка.

– Карфагеняне! – заорал он, увидев солдат противника, и, взметнув вверх руку с копьем, понесся в атаку.

Остальные всадники устремились за ним. В пехотинцев полетели копья, поразившие многих, а на остальных римляне обрушились с мечами, врубившись на скаку в колонну африканцев. Увидев мчавшуюся прямо на него лошадь, Федор мгновенно вспомнил о встрече с римскими всадниками на дороге в Геную, после которой еще не успел до конца оправиться, и отпрыгнул в сторону, выронив щит. Если бы не Летис, оказавшийся рядом и прикрывший Федора от брошенного копья своим щитом, морпех бы точно погиб, так и не успев как следует вступить в должность, не говоря уже об исполнении остальных желаний. Но друзья и боги хранили его.

Эта внезапная атака дорого обошлась пехотинцам, декурион и его всадники хорошо знали свое дело. Им удалось уничтожить в бою больше двадцати ливийцев, правда, и сами римляне полегли до единого.

Однако на этом плохие новости еще не заканчивались. Из-за возникшего при столкновении шума их заметили охранники на вилле сенатора. И когда пехотинцы Федора подступили к живой изгороди, за которой начинался ухоженный парк с дорожками, фонтанами и статуями, их там уже ждали. Весь парк оказался перегорожен тремя шеренгами легионеров, и было их здесь несколько больше пятидесяти. При таком раскладе силы атакующих африканцев примерно равнялись мощи тех, кто защищал Марцелла.