Легион: Рим должен пасть. Карфаген атакует. Ганнибал Великий

– Представляешь, до чего пал Рим? Правда, от этого преступники не становятся менее опасны, скорее наоборот. Поэтому будь осторожен вдвойне. Мы уже у ворот Рима, и здесь врагу некуда отступать. Будь готов еще на пути к Марцеллу повстречать любую опасность.

– Я постараюсь, – кивнул Федор и встал, – пойду готовиться к походу.

Выступить в тот же день не удалось, поскольку нумидийцы, отправленные ранее Атарбалом в преследование беглых рабов, вернулись лишь к вечеру. Их командир сообщил, что беглые рабы почти все уничтожены, но в дне пути находится еще одна застава, которая хорошо охраняется. Там сосредоточено много конницы.

– Ничего, – отмахнулся Атарбал, – их уже ничто не спасет.

И, обернувшись к Федору, присутствовавшему при разговоре, кивнул в сторону командира нумидийцев:

– Выступишь завтра на рассвете. Возьмешь двести человек под командой Угурты. Он тебе уже знаком.

– Знаком, – согласился Федор, – неплохой воин.

– Один из лучших разведчиков, – подтвердил Атарбал, – я его знаю еще с тех пор, как впервые увидел в Нумидии.

Утром следующего дня слегка поредевшие после боев хилиархии Федора Чайки и Карталона, усиленные тремя спейрами кельтов и конными нумидийцами под командой Угурты, вышли из укрепленного лагеря, повернули меж холмов налево и взяли курс на запад, в сторону моря. Высокий горный хребет, отделявший две ведущие к Риму параллельные дороги – Латинскую и Аппиеву, – еще вчера остался позади солдат Карфагена, а теперь высился слева по ходу. Соединялись эти дороги в самом Риме, до которого Федор Чайка и его воины еще немного не дошли, вынужденные следовать приказу. А сегодняшний путь лежал по предгорьям, быстро переходившим по мере продвижения отряда в живописные холмы, то и дело рассеченные квадратами возделанных полей и садов.

Большая часть из них была засеяна пшеницей. Однако нередко встречались виноградники и даже фруктовые деревья. На вершинах холмов периодически возникали виллы богатых римлян, ослепляя яркой белизной своих колонн и портиков. Все они были сейчас покинуты хозяевами. Эта мирная картина, освещенная лучами яркого солнца, целый день радовала глаз командира двадцатой хилиархии сочными красками.

Нумидийцы рыскали по окрестностям, высматривая римских разведчиков и наблюдателей, которых здесь было множество. За день произошло несколько стычек с конными разъездами римлян, но серьезных столкновений пока не было. Больших пехотных соединений на пути отряда Федора Чайки в течение дня так и не встретилось. Римляне были рядом, он это чувствовал, но близко не подходили.

Примерно в десяти километрах скоро была обнаружена отличная мощеная дорога, по которой он как-то скакал в Рим со своим первым центурионом по кличке Бычок. Дорога была превосходная, даже снабженная указателями с расстоянием до ближайших населенных пунктов, главным из которых был Рим. Тогда по ней в обе стороны двигались множество повозок с товарами, пеших и конных людей различного звания. Теперь же нумидийцы доносили Федору, что там наблюдается скопление пеших легионеров, двигавшихся с ним параллельным курсом, но не переходивших к активным действиям. Возможно, это были передовые части „легиона преступников“, как окрестил его про себя Федор Чайка, решивший не провоцировать никаких столкновений до тех пор, пока не выполнит поставленную боевую задачу. Если только римляне не нападут первыми. Лагерь Марцелла, судя по всему, был уже близко.

К вечеру Федор начал беспокоиться. Но беспокойство это доставляли ему не столько римляне, сколько воспоминания и постоянное ощущение, что он здесь уже бывал в этой, своей новой жизни. Когда был легионером и посещал с Памплонием виллу его будущего тестя. Ведь эти живописные места считались среди римских богачей самыми лучшими для строительства загородных вилл, где они отдыхали от государственных забот и принимали многочисленных гостей.

Сидя на коне, Федор пристально вглядывался в холмы. Где-то здесь находилась и та самая вилла сенатора Марцелла, где он впервые увидел Юлию. Где все и случилось, круто изменив его жизнь. Только тогда он был здесь как простой солдат римской армии, новоиспеченный гражданин Рима с клеймом на плече, а теперь он идет по этой земле, как военачальник армии Ганнибала, захватившей уже почти всю Италию. Эта жизнь ему нравилась гораздо больше, но в ней не хватало Юлии.