Легион: Рим должен пасть. Карфаген атакует. Ганнибал Великий

А когда охранник исчез за дверью, снова вышел на террасу и медленно проговорил по-русски, разбивая по слогам:

– Хо-зя-ин. – Как это странно, но приятно звучит.

Решив, что до вечера от посла вряд ли поступят новые сведения, Федор решил немного прогуляться по городу. Оставив порядком надоевшие доспехи и фалькату дома, он облачился в немного помпезный зеленый хитон, сшитый по местной моде, и добротные сандалии. Подпоясался кожаным ремешком. Привязал к поясу кошелек с золотом. И стал похожим на зажиточного горожанина, который не особенно будет выделяться в толпе. Немного подумав, Федор для чего-то взял с собой небольшой свиток, письмо, найденное в архиве Марцелла, словно боялся на минуту оставить эту реликвию без присмотра даже дома. Свиток он засунул себе за пазуху, еще раз проверив, плотно ли прилегает ремень к животу. На том и успокоился.

Прихватив с собой двух вооруженных охранников – хватит им тут расслабляться, – Федор вышел на прогулку и направился куда глаза глядят. Пешком, хотя мог бы купить себе колесницу и передвигаться на ней, благо улицы были мощеные. Но, несмотря на резко увеличившийся золотой запас, Федор пока не привык шиковать. Хотя при желании мог бы не только колесницу с четверкой лошадей купить, а новый корабль с экипажем или два. А может быть, даже слона. Все привезенное золото и серебро морпех еще до конца не пересчитал. Взял, сколько дали, и прибавил к тому, что было.

«Надо, кстати, будет с Акиром поговорить об этом, – подумал Федор, лениво вышагивая впереди охранников в сторону ближайшего парка и щурясь на солнце, – может, пристроить свои миллионы в дело сенатора за хороший процент. Я-то ведь скоро опять уплыву на войну, а деньги пускай работают. Глядишь, еще накапает».

С удивлением отметив у себя рост купеческих настроений, Федор покинул квартал. Видно, сказывалось возобновившееся общение с торговцами.

Скоро небольшая процессия вошла в разбитый на холме парк, миновав широкие ворота. Этот парк, а, на взгляд Федора, настоящий сад, в котором было много аккуратно подстриженных цветущих кустов, разделенных дорожками и фонтанами, был местом излюбленного отдыха карфагенян. Вот и сейчас, едва углубившись в благоухающие аллеи, Федор заметил там множество праздных карфагенян, что отдыхали у фонтанов, сидя на каменных скамьях. Чайка, наверное, впервые отметил, что не все горожане проводили свое время, занимаясь торговлей. Некоторые философствовали, неторопливо переговариваясь о своих проблемах, и чертили на песке какие-то круги и другие, более замысловатые фигуры.

Глядя на них, Федор вдруг вспомнил рассказы любознательного Урбала и то, что сам когда-то читал. В Карфагене, помимо торговцев, существовало множество ученых и философов. А соответственно библиотек, наполненных ценнейшими для своего времени сведениями о путешествиях, мореплавании, сельском хозяйстве. Там, при желании, можно было прочесть о том, как лучше возделывать и орошать землю, чтобы твой огород, плантация финиковых пальм или виноградники приносили наибольший доход. Как научиться выводить самую выносливую породу лошадей, как построить корабль и многое другое. Хозяйство в Карфагене приносило большие доходы, в отличие от того же Рима, поскольку было гораздо лучше спланировано и отлажено.

«Надо будет как-нибудь посетить местную библиотеку, – решил Федор, покидая парк отдыха и направляясь в сторону порта, – почитать, как там надо ухаживать за финиковыми пальмами, если успею».

Благодаря тому, что климат в здешних местах был благодатным для ведения сельского хозяйства, повсюду рос инжир и пунийское яблоко[163], миндаль и, конечно, вездесущая финиковая пальма. Даже в самом городе на случай осады были разбиты многочисленные огороды. За месяц пребывания в Карфагене перед отбытием на фронт, Федор смог это отлично рассмотреть, благо часть огородов находилась неподалеку за парком, примыкая к крепостным стенам.

Технологии, которыми овладели за сотни лет, финикийцы применяли на всех своих землях, включая недавно захваченные, постепенно превращая даже пустыню в цветущие сады. Для этого требовались знания, деньги, упорство и труд тысяч рабов. Все это у карфагенян было, не зря же этот город считался богатейшим портом на западе Обитаемого мира, а финикийские купцы – самыми оборотистыми, постоянно отодвигавшими конкурентов-греков на второй план.

Как припомнил Федор, оставив парк за спиной и ненадолго оказавшись среди хижин местной голытьбы, многочисленные колонии и фактории Карфагена располагались преимущественно на расстоянии одного дня плавания друг от друга. Если плыть на север, то ближайшей была Мальта – как морпех по привычке называл ее – и два соседних с ней острова, по-прежнему входившие в состав державы. Значение этих островов, как перевалочных баз и портов, только выросло, после того как Карфаген утерял Сицилию.