Легион: Рим должен пасть. Карфаген атакует. Ганнибал Великий

После того как все военачальники покинули шатер, Чайка задержался и рассказал Ганнибалу о плане сенатора Магона, предъявив грамоту к скифскому царю. Великий Карфагенянин не стал ни в чем обвинять Федора, а лишь изучил грамоту, словно читал по-скифски и, вперив в него тяжелый взгляд, произнес, усмехнувшись:

– Кочевники. Что же, Магон Великий прав. Их очень много и у них отличная конница. Так что все это может случиться.

Свернув грамоту, он вернул ее Чайке.

– Сегодня ночью ты получишь еще одно письмо к скифскому царю от меня. А завтра утром поскачешь на побережье и приготовишь корабли. Ты отплываешь немедленно. Но помни, Федор Чайкаа, никому ни слова. Отныне мы действуем без одобрения сената.

Глава пятнадцатая Путь к свободе

Когда Леха очнулся и совладал с головной болью, то обнаружил, что по-прежнему связан по рукам и ногам, а его везут куда-то на телеге. Он был без шлема и панциря, лишь в исподнем. Даже ботинки сняли. Сено кололо шею, перед глазами плавали круги. Но дорога, к счастью, была недолгой. Когда почти стемнело, телега въехала в деревню и остановилась. Двое дюжих воинов подхватили Леху под руки, вынули из телеги и бросили в открытую дверь землянки. Там он провалялся почти без движения до утра, нюхая вонь и замерзая на сырой земле. Окон здесь не было, а дверь имелась всего одна. Кругом сновали мыши, задевая по лицу своими скользкими хвостами. Но Ларин не обращал на них внимания. Не до такой ерунды сейчас было.

Никто не входил и не выходил, никто с ним не разговаривал. Пленный посол не мог понять, где он и кто его взял в плен. А главное, зачем?

«Ну, допустим, кто – это понятно, люди Иседона, – стал Леха напрягать извилины, едва сознание вернулось к нему настолько, чтобы начать думать, – а вот зачем я ему сдался? Свои дела проворачивает, пока Палоксая нет. Против царя пошел, сволочь. Или они заодно, вместе против Иллура воду мутят?»

Ушибленная голова сильно разболелась от таких размышлений о местных распрях, в которых он увяз с головой, сам того не зная. Вскоре Леха приказал себе не думать больше. Что толку? Завтра утром все само собой прояснится. Успокоившись, он даже заснул и к утру немного отдохнул, почувствовав себя лучше. Хотя тело, особенно ноги, затекло. Проснувшись, он продолжал лежать в узкой землянке, прислушиваясь к звукам снаружи, и вскоре услышал конское ржание. Прискакал отряд, судя по топоту копыт – человек десять. Их предводитель о чем-то поговорил с охраной на языке, который Леха много раз слышал, но еще так и не научился понимать.

– Греки, – пробормотал себе под нос Ларин, сплевывая застрявший меж зубов песок, и вспомнил разговор с Иседоном, – значит, так ты с ними торгуешь, гнида. Меня продал. Ну, погоди, мне бы только сбежать, а там уж я до тебя доберусь.

Он повернулся на бок и согнул затекшие ноги, пытаясь понять, как бы освободиться от веревок. Напряг и расслабил несколько раз ноги, потом руки, ощутив сильную боль в запястьях. Руки были связаны спереди, что облегчало задачу, но связаны хорошо, профессионально. Хрен развяжешь. Только перетереть можно, благо не кожаный ремень, а веревка. А вот путы на ногах уже чуть ослабли.

Не прошло и десяти минут, как дверь отворилась и на пороге появилась охрана. К удивлению морпеха, это были все те же люди Иседона.

– Вставай, – обратился один из них к Лехе, подхватывая его под локоть, – пора дальше ехать.

– Да как же я встану, уроды, – заголосил Леха, – вы ж мне ноги связали. Я уже и двинуться не могу, затек весь.

Охранники переглянулись. Один из них – это был тот самый начальник, что обещал ему вчера скорый ночлег – достал из-за пояса кинжал. Приблизившись, парой ловких движений разрезал веревку на ногах.

– Вставай, – повторил он, ухмыльнувшись и подкидывая кинжал на ладони, – ты нам живой нужен, пока за тебя деньги не отдали. Но если дернешься, я не промахнусь.

– Да куда я денусь, – пробормотал Леха, нетвердой походкой выходя на свет божий.

Оказалось, что они были все еще в лесу. Не такой густой, как вокруг замка местного царя, но все же вокруг шумел настоящий лес. А на опушке раскинулась небольшая деревенька из трех убогих домишек и пары землянок. «Отличное место прятать лишних людей, – невольно похвалил Леха выбор своих конвоиров, – бьюсь об заклад, что до побережья совсем недалеко. И ехать нам не на север, как собирались, а строго на юг».

Напротив землянки стояла все та же телега, а вокруг нее на лошадях сидели воины Иседона. Греков, прискакавших недавно, Леха так и не увидел. Видно, уже убрались к себе, обговорив все дела. Мысль сбежать прямо сейчас он отогнал. Ноги еще были ватные, а от этих молодцов на конях так просто не убежишь. Как ни крути, тоже скифы.

– Лезь в телегу, – приказал старший, – пора. Я тебя сам обещал доставить.

Едва Леха кое-как, постанывая и всем видом изображая слабость, залез, перевалившись со связанными руками через боковину, как тот же воин примотал его ногу ремнем к телеге. «Хорошо, что одну, – подумал Леха, устраиваясь на отсыревшей соломе, – и на том спасибо».