Легион смертников

Это был риторический вопрос, но он давал префекту шанс высказаться от имени солдат.

— Мои парни будут стоять как скала, командир. Можете на нас положиться.

— Знаю. Если не возражаешь, сейчас буду командовать ими вместе с тобой и сам увижу их в бою.

— Пожалуйста, командир, — наклонив голову, ответил Герофил.

Оба офицера повернулись и поглядели на противника. Катон тщетно пытался оценить численность наступающих сквозь клубы пыли, летевшие впереди первых рядов.

— Их там, наверное, тысячи, — сказал один из декурионов Герофила.

— Тихо там! — отрезал префект.

Враги были уже в полумиле, и Катон услышал щелчки взводимых катапульт. Расчеты приготовились вести стрельбу по нубийской кавалерии. Некоторые из конников-ауксилариев, ошеломленные численностью противника, позволили лошадям уйти из строя. Герофил приложил ладони рупором ко рту.

— Держать строй, чтоб вас! — заревел он. — Декурионы! Записать имена всех, кто забыл, как управлять конем!

Топот копыт заполнил воздух, Катон почувствовал дрожание земли под своей лошадью. Услышал, как справа командующий лучниками офицер приказал солдатам приготовиться. Левый фланг римской армии на мгновение замер, готовясь к бою. Солнце наконец взошло из-за холмов, и его лучи залили поле боя, отражаясь от бесчисленных доспехов и клинков.

Внезапно наполненный теплом воздух пронзили темные тени стрел катапульт, а спустя мгновение до Катона донесся резкий стук их рычагов. Проследив за полетом первой стрелы, он увидел, как она попала во всадника, снеся его с лошади. Падали и другие всадники, некоторые — вместе с конями, но ряды нубийской кавалерии подминали их, несясь вперед. Стрелы катапульт ударяли в сплошную массу атакующей кавалерии, а потом к обстрелу присоединились лучники, выпуская стрелы высоко в небо, на максимальную дальность. Были убиты уже десятки нубийцев, но, казалось, это не уменьшило их числа и не замедлило атаки.

Катон обнажил меч, то же самое сделали остальные офицеры. Герофил вдел левую руку в щит, взял поводья и принялся кричать изо всех сил, чтобы его приказы были слышны сквозь оглушительный грохот копыт:

— Сомкнуть строй! Щиты вперед! Копья на изготовку, приготовиться отбивать атаку!

Мерцая в лучах солнца, наконечники копий кавалеристов опустились вперед, навстречу нубийцам. Кавалеристы-ауксиларии прижали щиты к телу, чтобы получше защититься. Лошади нервно переступали на месте, пока их не успокаивали добрым словом или нажимом ног. Вражеские всадники были уже в сотне шагов, и Катон мог разглядеть их во всех подробностях. Кони скакали во весь опор. Из-за скорости атаки и выбитых стрелами всадников строй нарушился. Катапульты и лучники продолжали стрелять на дальнюю дистанцию, чтобы не попасть по своим, и выбивали всадников в задних рядах нубийцев.

— Приготовиться! — крикнул Герофил. Его глаза расширились.

Спустя мгновение первые вражеские всадники достигли строя римлян. Лошади испугались, увидев перед собой строй, ощетинившийся смертоносным рядом копий, и атака потеряла напор. Начался ближний бой. Префект и его офицеры ударили пятками в бока своих коней, пробираясь между римскими кавалеристами, чтобы вступить в бой. Следом двинулся знаменосец когорты, высоко держа сигнум, чтобы его видели все его товарищи. Катон повел коня вперед, остановившись позади второго ряда кавалеристов. Впереди было море сверкающих клинков, машущих рук, острых конских ушей и развевающихся грив лошадей. Уши заполнил лязг и стук мечей, крики ярости и боли, ржание испуганных и раненых лошадей.

— Мы так долго не продержимся, — сказал Юний. — Не сможем.

— Должны, — просто ответил Катон. — Или умрем.

Пока он отвечал, все новые и новые вражеские воины напирали, заставляя строй римлян пятиться.

— За мной! — скомандовал Катон, посылая коня вперед.

Он выехал туда, где шел ближний бой, оказавшись колено в колено с кавалеристами в строю. Те удивленно глянули на него, но снова сосредоточились на противнике. Катон поднял меч и крепко схватил поводья левой рукой. Понял, что на ней нет щита, но уже поздно было надевать его. Он был готов биться и должен был стоять вместе с солдатами или отступить, выказав трусость. Краем глаза он видел справа от себя Юния, старающегося держаться рядом, но другой кавалерист вклинился между ними, и трибун был вынужден сместиться, не имея возможности прикрывать Катона сбоку.